Глава 9
Проснулись мы незадолго до полудня и, как мне показалось, так и не успев выспаться. Татьяна Кирилловна томно щурила припухшие веки и светилась изнутри. Она неспешно одевалась, словно давая мне возможность еще раз полюбоваться собой. В ней что-то поменялось, как будто за одну ночь прибавилось женственности. Прожив тридцать лет, даже для себя я так и не смог понять, что такое любовь. Совершенно непонятно, почему вдруг совершенно посторонний человек, не всегда, кстати, вначале нравящийся, делается самым близким, родным и необходимым. Откуда берется страсть к обладанию именно этим существом, внезапная ревность ко всем, что его окружает.
Одеваясь, совершая гигиенические процедуры, слоняясь по нашей антресоли, мы старались невзначай касаться друг друга, без повода улыбались и вели себя, как дети. Даже говоря о самых незначительных, бытовых вещах, мы умудрялись вкладывать в свои слова какой-то иной смысл, что-то личное и откроенное.
— Пора завтракать, — сказала Таня, когда я вдруг начал с нее снимать только что надетую блузку, но не пошевелилась, чтобы помешать мне. — Давай будем благоразумными, неудобно…
— Ты права, — согласился я, отрывая губы от ее теплой груди.
— Нужно быть благоразумными. Что подумают хозяева…
— Еще немножко, и пойдем…
— Я не могу от тебя оторваться…
— И здесь поцелуй, я хочу здесь… Тебе они нравятся?
— Очень…
— А какая больше?
— Левая, под ней сердце…
Неизвестно как долго бы затянулось бы наше одевание, если бы в дверь тихо не постучали. Таня мигом упорхнула в ванную комнату приводить себя в порядок, а я, застегнув и одернув форменную студенческую тужурку, открыл дверь.
— Доброе утро, — с заговорщицкой улыбкой сказала стоящая за ней Анна Ивановна. — Приходите в столовую, через двадцать минут будет завтрак.
— Спасибо, — ответил я, — мы уже почти готовы.
Анна Ивановна опять понимающе улыбнулась и попросила:
— Только не очень задерживайтесь…
— Постараемся, — пообещал я.
Был ровно полдень, когда мы спустились в столовую. Следом за нами в комнату вошел Илья Ильич. Одет он был по-домашнему в пижонскую бархатную куртку, отделанную шелковым шитьем, роскошная седеющая шевелюра уложена волосок к волоску. Мужик явно умел красиво жить.
— Извините, что мы так поздно завтракаем, — произнес Поспелов, немного грассируя. — Я долго работаю по ночам. Если вам удобно вставать и завтракать раньше, условьтесь, пожалуйста, с Аннушкой.
— Мы тоже поздно встали, — ответил я. — Последнее время как-то не удавалось выспаться.
Завтрак был, не в пример вчерашнему, по-английски скромен. Никаких русских разносолов и излишеств: гренки, жареные ломтики бекона, омлет, вареная севрюга под лимонным соусом, мягчайший ситный, вологодское масло, паюсная икра и кофе со сливками.
Анна Ивановна с нами не ела, хотя и сидела за столом. Объяснила, что она «ранняя пташка», и ей скоро время обедать. Илья Ильич ел неспешно и красиво, все время похваливая домоправительницу. Разговор велся легкий, светский. Ни о чем конкретном мы не говорили. Когда речь зашла о городских новостях, Анна Ивановна пересказала слухи, бродящие по городу, о позавчерашнем кровавом преступлении. Утром в мясной лавке ей рассказали, что убитые в Подольском уезде были членами тайной религиозной секты, не признающей православную церковь, и убили их не разбойники, а воинствующие монахи. Что это за монахи, в мясной лавке не знали.
Я сначала пропустил рассказ женщины мимо ушей, но потом подумал, что про тайную секту следует разузнать. Заподозрил в нападении на нас революционеров я исключительно из-за Александры Михайловны Коллонтай, в то время как это могло быть простым совпадением. Правда, связь между моим знакомством с ней и последующими событиями была слишком очевидна, но мало ли в жизни не бывает роковых стечений обстоятельств.
Илья Ильич, в отличие от меня, анти-православной сектой не заинтересовался и никак не отреагировал на рассказ домоправительницы. Напротив, посмеялся над человеческими суевериями:
— Это просто вздор. Никогда не слышал об экстремистских сектах. Иногда, конечно, придумываются вздорные истории о человеческих жертвоприношениях, но это не более, чем обывательская глупость. Людей, как правило, убивают борцы за свободу, а не последователи очередной ереси.
Я, естественно, не стал тут же делиться собственным опытом столкновения именно с такой сектой, но когда мы с хозяином перешли в кабинет выкурить по сигаре, рассказал о своих заклятых врагах.
Илья Ильич внимательно выслушал мой рассказ и задумчиво покачал головой:
— Все это романтично и нелепо.
Илья Ильич внимательно выслушал мой рассказ и задумчиво покачал головой:
— Все это романтично и нелепо. С другой стороны — многое объясняет. У ваших поклонников козла, по крайней мере, хотя бы есть мотив для преступления. Давайте подождем развития событий и, если начнет происходить нечто неординарное, будем противостоять чему-то определенному.
— Надеюсь, что события развиваться не будут, — честно признался я в своем нежелании продолжать борьбу с неведомыми врагами. — Я бы с большим удовольствием пожил какое-то время в роли простого обывателя.