Ангелы террора

— Шура пишет, что вы его далекий родственник. Почему «далекий», а не «дальний»? А вот ваша спутница мне более понятна, она, скорее всего, недавно приехала из одной из наших южных губерний, вероятно, Николаевской или Херсонской. Поймите, голубчик, меня правильно, я не хочу вторгаться в вашу жизнь или неволить вас разъяснять мне перечисленные несуразности, но живу я один, живу скучно, и всякие новые впечатления мне любопытны. К тому же в ваших сложных, как я догадался, обстоятельствах, вам может понадобиться деятельный помощник.

Я сначала растерялся и не нашелся, что ответить, но потом подумал, что мой собеседник прав, тем более, что, остановившись у него, я подвергаю его опасности, и он вправе знать, на что идет.

— Хорошо, — сказал я, — я вам объясню, почему Александр Иванович назвал меня своим «далеким» родственником. Надеюсь, рассказ вас не разочарует, да и помощь мне действительно может понадобиться.

Мне пришлось начинать, как говорится, от печки, с самого начала — кто я и откуда. Илья Ильич умел слушать, и по его заинтересованной, оживленной реакции было непонятно, верит ли он моей бредовой для обычного человека истории.

Когда я дошел до эпизода с пленением меня крестьянами, нас прервала заглянувшая в гостиную Аннушка. Илья Ильич тут же поменял выражение лица с заинтересованного на светски любезное, как будто мы с ним говорили об обычных бытовых пустяках.

— Аннушка, голубушка, заходи, пожалуйста, — обратился он к ней, как и раньше, немного заискивающе. — Василий Тимофеевич рассказывает, какие замечательные вишни растут у них на Полтавщине, тебе тоже будет интересно послушать.

Аннушка слушать о полтавских вишнях не захотела и, не задерживаясь, ушла.

Я, по возможности, лаконично пытался досказать свою историю. Однако, эпизод с фальшивыми документами так заинтересовал Поспелова, что он перебил меня и попросил показать паспорт. Я передал ему документ, сделанный Гутмахером на компьютере. Илья Ильич так и вцепился в него взглядом.

— Очень хороший паспорт, даже лучше настоящего, — похвалил он. — Только, к сожалению, бумага у нас немного другая. Любой внимательный полицейский тотчас заподозрит фальшивку. К тому же за шесть лет пользования он остался новешеньким.

— Я его еще ни разу никому не показывал. Да, признаться, мне пока было не до полицейских, — ответил я и перешел к дальнейшему повествованию.

И опять мне не удалось довести рассказ до финала. Вернулись обе наших дамы, раскрасневшиеся, деловые, и сообщили, что наши апартаменты на антресольном этаже готовы. Мы всей компанией отправились осматривать новое жилище. Не знаю, как другие гостевые комнаты, но антресольные представляли собой комфортное, я бы даже сказал, роскошно обставленное жилище со всеми удобствами, даже собственной туалетной комнатой. Пожалуй, единственным «конспиративным» неудобством было отсутствие отдельного выхода на улицу. Все помещения в доме выходили на две лестницы в фасадах, которые спускались в общую прихожую.

— Надеюсь, вам здесь будет покойно, — сказал хозяин, получив удовольствие от произведенного впечатления. — Район у нас тихий, люди здесь живут мирные, небогатые, да и армейские казармы совсем рядом, в крайнем случае, наше славное воинство защитит. Однако, я смотрю, после бессонной ночи вам следует отдохнуть. О экономике вашей Полтавской губернии мы договорим вечером.

Я попытался, было, рассыпаться в благодарностях за приют и заботу, но хозяин эту тему не поддержал и удалился со своей домоправительницей, оставив нас с Татьяной Кирилловной наедине.

— А почему Илья Ильич вспомнил о Полтавской губернии? У меня там живет тетка, — сказала она.

— Я жил когда-то в Полтаве, — неопределенно ответил я, не углубляясь в родственные и временные категории. Потом сделал заслуженный комплимент:

— Тебе очень идет женское платье.

— Спасибо. А почему вы, ты, сказал, что мы муж и жена? — забыв о тетке, запнувшись, спросила девица Раскина. «А как бы иначе мы могли поселиться в одной комнате», мог бы сказать я, но ответил по-другому:

— Для конспирации. Извини, я не спросил твоего согласия…

— Я, я согласна… — воркующим голосом ответила Татьяна Кирилловна.

Мы оба замолчали. У меня возникло чувство, что мои слова девушка восприняла, как формальное предложение руки и сердца. Положение создалось пикантное, я немного растерялся и не знал, как достойно выкрутиться из щекотливой ситуации, и потому пошел по пути наименьшего сопротивления, обнял девушку и поцеловал ее мягкие, податливые губы. Татьяна Кирилловна доверчиво прижалась ко мне и томно закрыла глаза, видимо, в предвкушении предстоящего наслаждения.

Широкая расстеленная постель была рядом, но я сумел обуздать накатившее желание и легонько отстранился от юной соблазнительницы.

— Сначала пойдем в ванну. Потом ты отдохнешь.

Потом…

Однако, как всегда бывает в таких случаях, человек только предполагает.

…Потом, безо всякой ванны и отдыха, мы катались по постели, полураздетые и сумасшедшие.

Откуда взялась такая необузданность и жажда любви у юной провинциалки, я не знал. Обычно девушек ее возраста больше интересует романтика отношений, долгие ухаживания, бесконечные разговоры об их замечательных достоинствах, стихи, цветы, а секс только любопытен: что-то слышали, тайное, запретное, хочется попробовать…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102