— Эй, братец, — обратился я кучеру, — ты куда меня, собственно, везешь?
До меня вдруг дошло, что направляемся мы почему-то не в нужную мне сторону. На эту мысль навело закатное солнце, в сторону которого мы ехали. Оно садилось, как ему и положено, на западе, в то время как имение Крыловых находилось от нас на севере.
— Не тревожься, ваше степенство, — немного развернувшись в мою сторону, откликнулся мужик, — враз домчим!
Я промолчал, решив, что изменение направления не более, чем каприз дороги, петляющей по местности, но когда мы пересекли большую, хорошо разъезженную дорогу, ведущую с севера на юг, и не повернули на нее, опять забеспокоился.
— Эй, — опять окликнул я мужика и для убедительности ткнул его кулаком в спину, — ты меня куда везешь? Ты хоть знаешь дорогу?
Мужик не отреагировал на мое обращение, вместо ответа мощно закричал: «Но!» и вытянул лошадей кнутом.
— Эй, — опять окликнул я мужика и для убедительности ткнул его кулаком в спину, — ты меня куда везешь? Ты хоть знаешь дорогу?
Мужик не отреагировал на мое обращение, вместо ответа мощно закричал: «Но!» и вытянул лошадей кнутом. Без того резвые, они взяли в галоп.
— Стой, скотина! — закричал я и от души врезал кулаком по мягкой, защищенной ватой, широкой спине.
У ямщика от удара слетела назад мне в ноги мохнатая баранья шапка, но он не остановил лошадей, а снова хлестнул их кнутом. Похоже было на то, что меня умыкают. Сонная лень, как и огорчение по поводу внезапно оборвавшегося романа, враз с меня слетели. Я привстал и опять приказал кучеру остановить лошадей, а когда он вновь не послушался, ударил кулаком в его мощный, складчатый, коротко стриженный затылок, торчащий над воротником армяка. Мужик взвыл, клацнул зубами, вжал голову в плечи и, перехватив вожжи левой рукой, повернулся на козлах в мою сторону. В правой руке у него был новенький, лоснящийся воронением, короткоствольный пистолет.
— Ты мне побалуешь! — зарокотал он низким басом. — Сядь, твою мать, а то порешу!
Я не стал ждать драматического финала и, отбив в сторону его правую руку с пистолетом, ударил его кулаком в висок. Я стоял в неудобной позе на полусогнутых ногах, упираясь головой в кожаный верх фаэтона, и удар получился несильным. Ямщик только дернулся, а пистолет его выстрелил. Пуля попала в сидение, недалеко от моего бедра. Я опять, инстинктивно сгруппировавшись, ударил его в висок, на этот раз более удачно. Рука с пистолетом начала опускаться, а кучер заваливаться назад. Падая, он натянул вожжи, и лошади послушно остановились. Я попытался выбить пистолет из руки, но кучер так крепко сжал рукоять, что у меня ничего не получилось. Тогда я соскочил наземь по левую сторону от экипажа, а возчик откинулся назад и уперся спиной в сидение. Он был в сознании, только слегка оглушен. Первой мыслью было убежать, но инстинкт самосохранения меня спас, иначе я тотчас же получил бы пулю в спину.
О том, что мой противник вдвое шире меня, килограммов на тридцать тяжелее, я не думал, главное было завладеть оружием. Экипаж стоял посредине пустынной дороги, и ждать помощи было неоткуда. Я собрался обежать лошадей, чтобы не теряя противника из виду добраться до него с правой стороны; уже дернулся в ту сторону, но потом передумал и двумя прыжками обогнул экипаж с тылу. Это мне помогло. Когда я выскочил со стороны, закрытой тентом, пистолет ямщика был направлен в противоположную сторону. Думаю, что он еще не совсем пришел в себя и только потому машинально нацелил оружие туда, откуда ожидал моего появления.
Раздумывать мне не оставалось времени, и я сверху вниз, сложив ладони в замок, ударил его по вытянутой руке. Пистолет выстрелил и отлетел в снег. Вслед за ним на снег свалился и ямщик. Левой рукой он удержался за облучок экипажа, потому не упал, а остался стоять на ногах. Теперь, без шапки, с коротко стриженой головой, он совсем не походил на крестьянина. Для своего времени это был высокий мужчина, около 180 сантиметров ростом и атлетического сложения. В глазах его еще были остатки обморочной мути и удивления, но он быстро приходил в себя. Я сконцентрировался и, резко выбросив вперед руку, попытался попасть ему в прямым в челюсть. Он каким-то чудом смог уклониться и сам ударил меня в лицо. Я дернулся в сторону, и могучий кулак только слегка задел скуловую кость. Левая сторона лица у меня тут же онемела. Реакция у кучера была отменная, вырубить меня ему помешал только толстый ватный армяк, сковавший движения.
Ударом меня откачнуло в сторону, и второй его выпад опять не достиг цели. Теперь я дернулся в его сторону и сделал вид, что пытаюсь ударить в челюсть с разворотом плеча. Он отскочил и встал в странную боксерскую стойку.
Он отскочил и встал в странную боксерскую стойку. Скорее всего, фальшивый кучер владел приемами английского бокса, но такими устаревшими, что я невольно про себя улыбнулся. Его локти были не подняты, а почти прижаты к бокам, руки, сжатые в кулаки, согнуты в запястьях. Такие смешные боксерские стойки я видел только на картинках и в исторических фильмах.
Заставив его нервничать, выпад я так и не сделал, и мы несколько секунд неподвижно стояли друг против друга. Светлые глаза мнимого ямщика сузились. В них не было ни тени страха или растерянности. Такие жестокие, ледяные глаза я уже где-то встречал.