«И каждый смеялся над ним, его именем и огромной острой шляпой, которую Камнепупс носил на голове. На ней были вышиты звезды и слово: «Валшебник». Да-да, именно так!
А еще у чародея жил толстый белый кот — единственное во всем мире существо, которое было дорого злому гению».
Вдали послышался глухой раскатистый вой, напоминающий кошачий. Почесав нос, продолжаю строчить, растягивая губы в улыбке.
«И вот однажды волшебник решил захватить мир! Он нарядился в длинную черную мантию, накормил кота и вышел на балкон, захватив посох со сломанным навершием. Почему оно было сломано? Просто он как-то чистил им большую бочку с очень вязким и прилипчивым варевом. В ней-то посох и сломался, зацепившись то ли за гвоздь, то ли еще за что.
Итак. Он вышел, поднял посох. Медленно, распевно произнес заклинания…»
Ветер усилился, ставни с грохотом распахнулись внутрь, покачиваясь на петлях.
«…и явилось Зло, повиснув в небе в виде большого красного ока и осветив дома алыми отблесками жуткого пламени. Которое должно было истребить всех жителей города, а потом и всего мира».
Комнату послушно залил алый свет. Подумав, не удержалась — встала, подошла к окну и высунулась наружу. В небе, то сужая, то расширяя черный зрачок, словно кошачий, завис огромный красный глаз, нервно исследующий все вокруг. Вдалеке накренилась высокая старая башня, покачивающаяся на ветру.
Вдалеке накренилась высокая старая башня, покачивающаяся на ветру. Иногда с нее осыпались кирпичи и куски штукатурки. А наверху, на балконе, что-то крича и размахивая палкой, застыла маленькая дергающаяся фигурка, сжимающая под мышкой вопящего кота.
— Марина! — Дверь в комнату распахнулась, и в нее влетел Мурз. — Ты что творишь?!
Оборачиваюсь и довольно улыбаюсь.
— Не бойся, я всех спасу.
Мурз сощурился, заметил листок на столе и, подбежав, начал читать.
— Это что?
— Ну… сказка. Но со счастливым концом!
— Позволь узнать, какой будет конец? — комкая лапами лист и пытаясь его разодрать.
Лист не рвался и не комкался, — упрямо распрямляясь и выскальзывая из лап. Я пожала плечами и села на подоконник, болтая ногами в воздухе.
— Я всех спасу. А что?
— Да. Идея оставить тебя здесь, возможно, была не самой гениальной, — буркнул кот и, осторожно прихватив лист зубами, сунул его в огонь свечи. Лист не горел.
— Бли-ин… Марина!
— Ммм?
— Тьфу. Немедленно верни все, как было. Ты хоть понимаешь, чей глаз открыла?
— Ну…
— Это глаз мира. Блин, я же тебе рассказывал, что этот мир оживает и начинает осознавать себя. Так вот ты этот процесс сильно ускорила, и теперь мир смотрит на самого себя и пребывает в состоянии шока. А ты еще и собираешься его уничтожить!
— Кого? — Я уже ничего не понимаю.
— Мир! Он же у тебя «вселенское зло», — язвительно. — Или ты решила, что, написав на бумаге слова «Большая Бяка», получишь что-то, что развивалось веками и способно уничтожить все сущее в один присест? Так не бывает.
Вздыхаю, встаю и иду к столу. Лист покорно вспыхнул в руках и осыпался на пол кучкой пепла. Алый свет за окном тут же сменился серым. А вскоре тьма над городом рассеялась, и в окно заглянуло солнце.
— Так лучше?
Кот облегченно кивнул, за окном что-то жахнуло, пол вздрогнул. Послышались вопли и грохот падающих домов. Обернувшись, я так и не увидела башню.
— Мурз…
— Она упала, — тон мрачный донельзя.
— А волшебник, он исчез?
— Нет, он не исчез. И кот остался. И Камнепупс обязательно снова отстроит башню и будет и дальше всем пакостить. Живые существа, создаваемые тобой, так просто сгинут вряд ли.
Хмурюсь, разглядывая морду пантеры. Хм, и ведь намного лучше было, когда Мурз был просто котиком. Небольшим таким, толстым и…
— Марина!!!
Сидим с котом на кровати. Он — в виде мелкой и страшно пушистой черной язвы — уже полчаса дуется, прижимая к груди хвост. Из шерсти торчат два уха, да видны черные круглые глаза и мокрый нос. Ну еще кончики лап иногда появляются. И хвост у него теперь шикарный: длинный, мягкий, да и вообще замечательный.
— Мурзик, тебе так и вправду лучше.
— Отстань, — продолжая смотреть в одну точку и тяжело переживая.
— Зато ты теперь еще и самый крутой маг в этом мире. Потому что я так хочу. — Правое ухо повернулось ко мне. — Но вот внешность изменить уже больше не сможешь… слишком… слишком уж ты хорошенький.
Сгребаю на руки и крепко прижимаю к груди выдирающегося «волшебника», утыкаясь в шерсть носом.
— Марина!
— Ну ладно, ладно.
— Пусти.
Вздох. Бережно сажаю взъерошенного кота на подушку.
— Так лучше?
Злобный взгляд, возмущенное сопение.
— Так, ладно. Будем… приспосабливаться и думать, что делать дальше.
— С кем? — почесывая его за ушком.
— С тобой!
— Гм. А что со мной нужно делать?
Суровый взгляд в упор.
— Даже и не знаю. Если просто оставить тебя в покое — ты весь мир угробишь с той же легкостью, с какой создала. А он и так еще нестабилен и местами представляет одно сплошное белое пятно. Расы толком не устоялись, некоторые существа выглядят как нечто среднее между гномом, эльфом и троллем.
С трудом пытаюсь себе такое представить.
— Я, конечно, понимаю, что ты в детстве в переизбытке начиталась фэнтези, и теперь у тебя в голове такая каша, что мне это еще разгребать и разгребать.