Грызуны жевали сыр, повернувшись ко мне спиной и сидя в тарелке с фруктами.
— Ну. И чего дуемся?
Сажусь. Беру бутерброд и осторожно чешу коготком за ушком Хорта. В палец плотоядно впились. Глаза сверкнули и… окосели.
Послышалось чмоканье, и свинка блаженно осела на все четыре лапки.
Блин… совсем забыла, что он вампир.
Вторая свинка крайне неодобрительно смотрела на своего собрата. Сую ей в нос второй палец, хоть мне и больно.
Палец царственным жестом отодвинули. Снова сую, выбив зуб и чуть не заехав в глаз.
Укусил.
Чмокают вместе.
Хм. А ведь я вполне смогу их прокормить.
— Им бы хватило и пол капельки. — К фее вернулся голос. Сидит рядом с вазочкой, в которую я налила вина, и смотрит на нас мутными глазами. — У них эта… зависимость будет. И ломка. Возможно.
Отбираю пальцы. Ну да, а кто мне их отдаст? Пришлось бороться, спасая фаланги. После чего икающие свинки упали на стол, с умным видом пересвистываясь и жмуря довольные глазки.
— И что теперь с ними будет?
— Ну один раз — не страшно.
Но больше не рискуй.
Бу-ултых! Фея все же навернулась в вазу и теперь, вполне довольная, лежала в алой жидкости, отпивая прямо с поверхности.
— Да, кстати. А ведь у твоей крови есть и еще одно, довольно забавное, свойство.
— И какое? — почесывая пузо пушистику.
Вспыхнуло. Грохнуло. Два голых мужика возлежали на столе, опасно накренившемся вбок.
— Оно устраняет ранее наложенные на вампиров заклятия.
— Я уже догадалась, — сквозь зубы. Отводя руку от брюшка Вирха.
А на меня смотрели две пары самых незабываемых во всем мире глаз.
Гм… пойду я, пожалуй. Прогуляюсь.
И дверь с грохотом врезалась в косяк.
Глава 37
Меня догнали, вернули, прибили… заклинаниями к кровати. После чего устало уселись на стульях рядом, прожигая гневными взглядами и разыскивая признаки совести на лице. Я старательно изображала раскаяние и криво улыбалась. Говорить не рисковала, опасаясь, что поймут: не раскаиваюсь.
— Итак. — Хорт сходил за птицей и предъявил мокрую икающую тушку поморщившемуся вампиру, удерживая ее за хвост. — Значит, говоришь, принц любит Марину как брат?
В мозгу что-то щелкнуло. Я вспомнила заклинание котенка. Так… но если я люблю Вирха тоже как брата, то… почему тогда не смогла выговорить имя Хорта?
— Да. — Фея, икая, покачивалась над полом.
— Нет. Я люблю ее как свою женщину, — почти спокойно.
Сердце замирает в груди. Прикусываю губу, стараясь дышать ровно. Хорт приблизил фею чуть ли не к носу принца.
— Ты просто никогда толком никого не любил. А тут такое… чудо, — покорно вещает она.
— Хм, — выгнув дугой черную бровь, — но ведь это легко проверить. Если она моя суженая, то после укуса должны были начать резаться клыки.
Все посмотрели на мой рот.
— Нету, — тихо.
Столько пальцев сразу мне в рот еще никогда не пихали.
— И вправду нет. — Хорт выглядит немного обескураженным, посасывая прокушенный мизинец. Жаль, не откусила. Хоть бы руки помыл.
— Значит, как сестру…
Прекращаю отплевываться, хмурюсь. Мне не нравится взгляд Вирха.
— Что ж, тогда всего доброго. — Хорт с усмешкой протянул руку вампиру.
— Обойдешься. Я хочу провести еще пару тестов. Один — не в счет.
Фея тихо хмыкнула, я отчего-то напряглась.
— Каких тестов?
— А можно, можно я расскажу?!
Хорт кинул птицу на подушку, не обращая на нее внимания. Его в данный момент интересовал только Вирх.
— Там тесты — это нечто! — не унималась пьяньчужка. — Мой любимый: забеременеешь или нет!
У Хорта дернулась щека. Еле заметно, но я заметила.
— Эм…
— Не волнуйся. Все вампирши начинают беременеть всего через год совместной жизни, — уточнил Вирх, взглянув на меня.
— Экспериментатор хренов, — сквозь зубы я.
Вирх и Хорт же снова стояли друг напротив друга. Только в руке у охотника был крохотный не расколдованный меч, который он зачем-то сжимал в пальцах, вампир же выпустил вполне настоящие когти и сузил глаза.
Нет, ну неужели опять?!
Но тут, как в романе, в комнате возник огромный черный клыкастый зверь, сверкнул когтями, зарычал. И низким грудным голосом возвестил:
— Вирх! Тебе нашли новую суженую, сестра сказала, это была… не та.
Зверь замер и удивленно уставился на парней.
— Вирх! Ты меня слышишь?
— Фас! — крикнула я с кровати.
Ну. Он и укусил — Хорта.
Птичка радостно смеялась, катаясь по простыне. Охотник, ругаясь, пытался развести сжавшиеся на его пятой точке челюсти пантеры. Я же с трудом сохраняла спокойствие, стараясь быть как можно менее заметной в этой комнате. И только Вирх просто стоял в сторонке и смотрел… на меня.
Вирха уговаривали месяц.
Он везде ходил со мной: таскал на руках, дарил цветы, подарки… даже спал со мной рядом. Правда, не раздеваясь. Все доказывал, что никто другой ему не нужен и что никому он меня не отдаст. А я все искала на непроницаемом лице Хорта хоть какие-то признаки глубокого страстного чувства. И не находила. Что буквально убивало.
А еще через три недели, когда я уже почти согласилась на помолвку с Вирхом, прибыла его сестра, заперлась с ним в комнате и три часа о чем-то говорила, наложив на дверь и стены чары тишины.
Не знаю, какие она там аргументы приводила, но в итоге Вирх вышел, привлек меня к себе, чмокнул в лоб и сказал, что будет скучать. После чего отвернулся и пошел по коридору, оставив меня стоять с широко открытыми глазами и смутным ощущением того, что меня снова бросили.