— Я не уйду.
Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.
— …либо уходи вместе с ней…
— ?..
— Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.
— Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.
— Так разбуди.
— Издеваешься? — шипение.
— Нет. Я серьезен. Разбуди.
Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.
Ошарашено смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.
Я уже ничего не понимаю.
— Не отзывается. — В голосе эльфа — лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.
— Мне жаль.
— Да ты… — вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.
Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.
Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.
Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну — она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу — словно ветром мазнуло. И все.
— Марина.
Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.
— Что?
На кровати — медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.
— Пойдем домой, пожалуйста, — хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.
Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.
А на подоконнике снова стоит Мурз.
Молча на него смотрим.
— Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.
Кот спрыгивает на пол, что-то шепчет, и окно становится целым. А мелькнувшая на стене противоположного дома белая тварь разочарованно скользит дальше. Меня передергивает.
— О чем? — Вирт удерживает меня в объятиях, даже и не думая отпускать.
Кот, лизнув оцарапанную лапу, задумчиво на нас смотрит.
— Она создала этот мир, Вирт.
— Я это уже понял.
— Как и то, что мир начал жить самостоятельно?
— Да.
Я не вмешиваюсь, мне просто уютно в его руках и хорошо при мысли, что меня не бросили и не оставили здесь одну.
— А знаешь, почему он стал так активно оживать? Потому, — не дожидаясь ответа Вирта, — что твоя жена все ближе и ближе к грани, после которой выбраться отсюда уже не сможет. Ее душа становится душой этого мира. И если она его покинет — умрем мы все… Умрет сестра вампира Вирха. Умрут все ее подданные. Исчезну я, фея, все еще ищущая Марину в лесу. Гриша, храпящий в соседней комнате и так и не добравшийся до своих островов. Ты это понимаешь?
Молча смотрю на Мурза.
Снизу раздаются негромкие крики пирующих людей, за окном луна скользит меж туч, заливая все белым неярким светом. Где-то в трубах воет сонный ветер, навевая дрему. Этот мир не может быть нереальным. Он еще более реален, чем я.
— Это стало больше, чем просто фантазией. У людей, эльфов, фей и прочих существ начинает просыпаться своя воля. Жизнь уже идет своим чередом. И только-только начинающий осознавать себя мир совсем не хочет терять ту, кто его создал, ту, которая способна защищать, как никто другой.
— И что со мной станет, если я останусь? Я ведь чуть не погибла недавно…
Кот смотрит на меня так, что осекаюсь. Но отвечает, как ни странно, по-прежнему вежливо:
— Что с тобой станет? Простите, госпожа, но ни одно живое существо здесь неспособно причинить вам вред. То была… оплошность, случайность. Ради исправления которой в нужном месте и в нужное место появился я. Не появился бы я, случилось бы еще что-то. Но поверьте, вам ничего и никогда не будет здесь угрожать. Вы будете вечно молодой и прекрасной, госпожа. Сможете прожить тысячи жизней! В любой момент изменить внешность, возраст, привычки. И даже стирать и возвращать себе память по желанию. А захотите — поступите в Академию волшебства и станете лучшей волшебницей этих земель. Спасете каких-нибудь друзей и весь мир в придачу от страшного зла. Или проживете много лет на берегу океана, обзаведясь семьей и нянча детей. А можете хоть завтра отправиться путешествовать с Гришей, он явно не будет против. Особенно если с ним поедет крепкий мужчина, которым вы при желании можете стать. — Клыкастая усмешка. — Здесь у вас будет все! Любая сказка. Любая фантазия. Пойми это, Марина.
— Вирт…
— Вирт не может остаться. Он — чужой. И его все равно очень скоро отключат медики.
— А если я умру в реальности?
— Теперь ЭТО — твоя реальность. А тело умрет. Там оно действительно умрет. Но тебя это не должно волновать.
Молча сморю на кота. Чувствую, до какой степени напряжен стоящий между мною и ним Вирт. И… впервые в жизни мне нечего сказать.
— Выбирай, Марина. Выбирай свою сказку. Тысячи, миллионы сказок! И все настоящие, все со счастливым концом. Или же, — сощурив глаза и махнув хвостом, — жизнь с одним человеком. В мире, из которого ты настолько хотела сбежать, что смогла создать свой собственный. В мире, который тебя отверг.
Вирт тихо зарычал, выпуская когти. Его фигура менялась. Вместо эльфа передо мной снова стоял высокий, сильный худощавый мужчина, с ненавистью смотрящий на встрепанного кота. И… ждущий, что я отвечу. Ожидающий моих слов.