— На.
Беру карту, разворачиваю… с умным видом смотрю.
На колено перебрался Мурз, которому тоже было интересно. Тишина.
Охотник нахмурился, подошел и тоже склонился над рисунком.
— Ты карту вверх ногами держишь.
Нервно улыбаюсь, переворачивая рисунок.
— Хм… теперь видишь? — Пялимся. — Маленький крестик. — В голосе — мука.
Напряженно разглядываю непонятные линии и сеточки. Такое ощущение, что эту карту составляли слепые и на ощупь. Картинка где нормальная, я вас спрашиваю?!
Палец ткнул куда-то вверх и вбок. Голос хмуро сообщил, что это оно и есть.
Осторожно киваю. Мурз обнюхивает палец, морщится, кусает.
Рычание, палец отдернули… карту порвали (случайно). Отдаю охотнику две половинки, глядя ласково и с пониманием. В его глазах — холод. Молча берет обрывки и отходит.
— Слушай, Вирх, — Мурз снова перебрался в капюшон, активно в него кутаясь, — я, конечно, все понимаю. Но… что ты в нем нашел? Характер — отвратный, постоянно злится.
— Любовь зла, — мрачно следуя за охотником.
— Эт точно…
Ветер жестоко завывал, бросая в лицо ошметки снега. Серпантин узкой извилистой змеей опоясывал камень. Местами обледенелый, он намекал на то, что путник должен будет рискнуть жизнью, чтобы взобраться на него. Лошадей пришлось оставить, Мурза сунуть за пазуху. И я, оскальзываясь чуть ли не на каждом шагу, упрямо следовала за прямой, как доска, спиной охотника.
Все мои мысли при этом, правда, были только о двух вещах:
1) Как бы согреться?
2) Как заставить его в меня влюбиться до того, как мы околеем. Или, что хуже, доберемся-таки до принцессы, в которую Хорт непременно влюбится и тут же потребует ее руку, печень и ночь при свечах. Грр….
В голову же, как назло, ничего путного не лезло.
— Мурз! — телепатируя котенку.
Тот, сидя в тепле и уюте и лишь изредка выглядывая из-за ворота, уже час как решил научить меня общаться мысленно.
Получилось это, кстати, не сразу. И Мурз до сих пор уверял, что стал первым оглохшим на одно ухо от телепатии котом. (Я так старалась до него доораться…)
— А?
— А вот… если его с обрыва случайно сбросить, а я ему жизнь спасу?
— Жизнь ты ему уже не спасешь, — педантично.
— Неважно. Спасу, и все тут. Как считаешь… он будет рад?
— Тому, что скинул? Не очень.
— Я ж магически! Серпантин узкий, а он… ну мало ли, поскользнулся. С кем не бывает.
— Ну-ну.
— Мурз.
— Ладно, ладно. Твори, что хочешь, я же сказал, что он меня не волнует.
— Ага, — довольно.
Еще три минуты придумывала заклинание, буравя взглядом любимую спину. В итоге охотник почему-то насторожился, чуть ли не распластался по стене и каждые пятнадцать секунд бросал через плечо быстрые, внимательные взгляды, ожидая увидеть что-то опасное и страшное.
Но видел только радостно улыбающегося меня.
— Готово. Ой…
Камень под ногами Хорта обвалился, сверху рухнул целый вал снега, да еще и из стены, к которой он прижимался, вперед выпер огромный валун, спихивая и без того падающего охотника куда-то вниз.
Стою, смотрю, ужасаюсь. Мурз высунул мордочку из воротника, оценил размер дыры в тропе, хмуро на меня покосился.
— Ты вроде бы собирался его спасти…
— Ну… все произошло так неожиданно, — с трудом понимая, что только что натворил.
Стон кота.
— Как думаешь, он еще жив? — глухо.
— А что с ним станется. Подождем ту…
— Вирх!
Голос снизу оборвал мысленный монолог с Мурзом. Свешиваюсь через край пролома, кричу, что я все еще здесь, напряженно разыскивая знакомую фигуру взглядом. Мурз перебрался на спину, сильно ругался, сказал, что придавила хвост.
Вон он! Вцепившись рукой в какой-то камень, покачивается над пропастью, глядя вверх и мне в глаза. И в них впервые нет холода — только ярость и желание выбраться.
— Дай руку!
Вытягиваю конечность вниз, повиснув на одних ногах. Мурз с воем вылетел из-за ворота и, вцепившись в него когтями, тоже повис над снежной бездной.
— Не дотянусь! Нужна веревка.
— А… у меня нет, — с отчаянием.
Хорт очень эмоционально высказался, сообщив, где я могу побывать и кто я есть. После чего второй рукой пошарил на поясе и кинул вверх моток веревки.
Сосредоточившись, рванул вперед и… тоже свалился вниз, успев поймать на лету веревку одной рукой и штаны Хорта второй.
Стон охотника. Висим на том же камне. Штаны сполза-ают.
— Хорт, ты как? — Стараюсь орать как можно более бодро, переживая, что спасти его не удалось.
— Грах! — было мне ответом. Кстати, одно из самых серьезных ругательств у троллей.
Висим.
— Да. Я веревку поймал!
Охотника снова прорвало. Мурз висит за спиной и пока молчит. Он там вообще жив?
— Жив. — Тихое шипение в голове.
— Отлично, — приободрилась я. — А у меня идея.
— Какая?
— Ну… мм. Хорт, ты сколько еще так провисишь?
Меня послали.
— Хорт, ну послушай! Я дам котенку веревку, закину его вверх свободной рукой, ты его поймаешь и бросишь на серпантин! После чего Мурз привяжет конец веревки к скале и сбросит ее нам.
— Да?! — Мурз. Ошарашенно.
Хорт замолчал, обдумывая мою очередную идею, после чего посмотрел вниз и медленно кивнул.
Нашариваю Мурза за спиной, отдирая взвизгнувшего кота от капюшона и мощно подкидывая вверх.
— Лови!
Кот улетел куда-то вбок (меня качнуло от броска). Последнее, что помню: два выпученных глаза, с недоверием смотрящих на меня. Потом он исчез.