И уже по тому, что ответ последовал не в ту же секунду, но с небольшой, но всё же ощутимой запинкой, понял: нет, что-то не так. Не срослось. Ну конечно же: случись там что-нибудь, он бы уже знал. Хотя… может, просто побоялись доложить, не зная, как он к этому отнесётся? Значит, всё-таки ещё боятся. Понимают: и хромая утка напоследок способна клюнуть очень крепко. Тем более что ещё не догадались — какую же позицию он займёт, уступив кресло Ладкову. Соображают, что он ведь может править и через голову преданного ему ставленника.
Хотя чего стоит преданность в наше время — если она вообще существует? Лаптев ведь тоже казался уж таким своим…
— Так что там, Савелий Карлович?
— Н-ну… всё в порядке, все живы-здоровы…
Фу. Мяучит, как нашкодивший кот.
— Вы что — не в курсе? Я спрашиваю: где сейчас Котовский? С ним ничего не произошло?
— Точно сказать затруднительно…
Третий слушал, наливаясь горячим гневом, едва сдерживаясь.
«Затруднительно»! Господи, в очередной раз прошляпили. Что же получается? Мало того, что на свободе, но ещё и дивизия… Раз они его подобрали, значит, там его сторонники. А дивизия, как докладывали, едва ли не самая боеспособная во всей армии. И движется на запад. По его же собственному приказу! Вот уж действительно — не имела баба хлопот…
— Ну, что же: спасибо за информацию.
Это — предельно сухим, сверхофициальным голосом. Чтобы выразить своё крайнее недовольство услышанным.
Выходит, что дивизию эту подпускать к столице и близко нельзя. Хотя…
Равиль. От него нужно сейчас ожидать серьёзных осложнений. Вот эту дивизию и двинуть ему навстречу, раз уж она такая сверхбоеготовная. Минус на минус — получим несомненный плюс. Пусть схлестнутся. И возникнет хороший повод для чрезвычайного положения — и для юга, и для центра. Вот так-то. Клин клином вышибают.
5
Откровенно говоря, такого поворота событий полковник Курилов не ожидал. Военный комендант станции не только не согласился ускорить продвижение эшелонов дивизии на запад, к Москве, но даже отказался дать нужные локомотивы. Сказал:
— Получено соответствующее приказание министра о переброске вас на юг. Отправку начнём через два часа, так что вам следует пребывать в полной готовности к движению, личный состав из вагонов не выпускать. И ещё: мне докладывают, что вместе с вашим соединением передвигаются и какие-то гражданские лица. Вы прекрасно знаете, что это не положено. Никоим образом. Поэтому предлагаю вам немедленно удалить штатских из расположения вверенных вам войск. Просто высадить; здесь не тайга и не пустыня, они не пропадут. Вы меня поняли? Честь имею.
Курилов повернулся так энергично, что вихрь возник в комендантском кабинете. Вышел, громко стуча каблуками.
Идиотское положение. Наверху — явно стычка. Генштаб — одно, министр — другое.
Да к тому же и это: просто взять и выкинуть из вагона Котовского и его сопровождающих. Согласен: некоторое нарушение в этом есть. Однако, как ещё император Пётр указывал, — в уставах правила есть, а примеров в них нет. В этом роде было сказано. То есть — правила надо приноравливать к реальной обстановке, а не наоборот.
В моём распоряжении — два часа. Москва уже не так далеко. Связь, надо полагать, осуществится без проблем. Напрямую. Хорошо бы — Лосев оказался на месте.
Лосев оказался. И ответил, не дав даже договорить:
— Мы в курсе.
— Мне — следовать прежним маршрутом? Или?..
— Прежним.
На подступах к аэродрому дорога оказалась осёдланной пехотой из местного гарнизона. Курилов со штабом шёл во главе колонны. Завидев препятствие, подозвал командира полка:
— Продолжаем движение. Если дорогу не освободят, комбату-один на дистанции пятьдесят метров развернуть первую и вторую роты влево и вправо в боевой порядок.
Если дорогу не освободят, комбату-один на дистанции пятьдесят метров развернуть первую и вторую роты влево и вправо в боевой порядок. Если противник откроет огонь на поражение — отвечать. Если устрашающий — не реагировать.
Колонна продолжала движение. Заградители не стреляли. Когда до колонны оставалось уже метров пятнадцать, прозвучала команда, и занимавшие дорогу солдаты — безусые, обношенныё, даже оружие державшие как-то не очень уверенно, — мгновенно, словно бы с радостью, освободили и асфальт, и обочины, ушли за кюветы и там остановились неровными шеренгами, провожая проходивших взглядами. Командовавший ими капитан приложил руку к козырьку. Курилов и его офицеры ответили тем же.
Навстречу спешили офицеры с аэродрома — разводить войска по машинам, уже гревшим моторы, так что командовать приходилось в полный голос.
6
В штабе Котовского в Москве назавтра с самого утра волновались всё сильнее. Известно было, что он втихомолку освобождён. Что с ним было двое адвокатов. Замечены в городке, даже сняли номер в гостинице. И — исчезли.
Однако плохая молва, как говорится, на крыльях летит. И прилетела быстро.
Собственно, даже не информация. Информация, как известно, — это лишь сообщение о событиях. А тут прилетело само событие.
Явилось оно в облике нескольких гражданских господ и ещё дюжины других, в камуфляже и при стрелковом оружии.
Оказалось, что их тоже весьма волновала судьба исчезнувшего Котовского. Им дозарезу нужно было увидеть его как можно скорее. В то, что здесь никто не знал, где он сейчас обретается, гости не поверили. И пригласили всех, находившихся в штабе, проследовать за ними — в официальное учреждение, где, как они сказали, память у забывчивых людей быстро начинает работать в полную силу. А чтобы в отсутствие работников в штаб никто посторонний не забрался бы с дурными целями, гости прихватили, кроме людей, и винчестеры всех имевшихся тут компьютеров, и всякого рода документацию и бумажную переписку, а также ту, что была на дисках и дискетах. Всё это было размещено в казённом, привычного уже облика автобусе и без какого-либо сопротивления и иных происшествий доставлено туда, куда следовало. Операция закончилась, когда уже совсем стемнело.