— Ну и кто ты после этого? Предатель. Все вы, эльфы, такие.
Очертания благородного меча растаяли, поплыли, изменяясь.
Все вы, эльфы, такие.
Очертания благородного меча растаяли, поплыли, изменяясь. Соперник вытаращился на противоестественно ведущее себя оружие, совершенно не врубаясь, что, собственно, происходит.
— Попрошу не обобщать, — возмутился высокий сереброкожий эльф, возникший непонятно откуда. — У самой руки не оттуда растут, а я виноват.
И вот уже изящный клинок снова красуется в моей руке. Ну позёр… Я, не скрывая торжества, уставилась на демона.
— Ну? Кого теперь в закрытом гробу хоронить будут? — мило поинтересовалась я у совершенно офигевшего от подобной перспективы демона.
— Почему в закрытом? — нервно икнул тот, явно прикидывая, как бы благополучно сделать ноги.
— Потому что в открытом ты будешь представлять слишком жуткое зрелище. Давай побережем нервы мамочке.
Я недооценила противника. Стоило мне немного расслабиться, как этот гад все-таки умудрился подпортить мне праздник. Он быстро метнулся куда-то в сторону. Боковым зрением я заметила, как он схватил что-то круглое и маленькое с полки.
— Валим отсюда!!! — запаниковал Ахурамариэль. — Если он активирует амулет — нам хана!
Повторять дважды не пришлось. Взгляд испуганно заметался по комнате, нашаривая пути к отступлению. До двери добежать не успеваю.
— Зеркало.
Какое на фиг зеркало?
— На стене.
И правда зеркало. Висит на стене. Большое, в человеческий рост, обрамленное резной рамой. Запыленный двойник того, из Черного замка.
Демон замахнулся. Времени на раздумье не осталось. Я метнулась к зеркалу и рухнула в него, молясь, чтобы портал активировался и не пришлось потом соскребать со стены мою распластанную тушку вперемешку с осколками.
Хвала Светлым силам, портал сработал. Но в последний момент яркая вспышка озарила комнату.
— Вот урод! — сплюнул в сердцах меч. — Все-таки активировал!
В портале было холодно, как в ледяной проруби, меня ощутимо тряхнуло и бесцеремонно выкинуло наружу. Пол встретил жестко. Мое тело тонким слоем распластало по полу. Следом вырвалась волна магии, круша все на своем пути. Как здорово, что я упала. Это было последнее, что я подумала. Тьма накрыла меня.
Сознание возвращалось медленно. Глаза запорошило песком. Над ухом кто-то рыдал и причитал так жалостливо, что невольно наворачивались слезы.
— Кого хороним? — хрипло поинтересовалась я.
— Живая!!! — Вопль обрадованного Василия оглушил.
Котик шлепнулся мне на грудь, обнял шею мягкими лапками и замурчал от удовольствия.
Приятно, черт возьми. Я нежно погладила фамилиара, рассеянно обозревая ландшафт.
Развалины. Груды черного камня, обломки того, что когда-то было замком. В композицию гармонично вписывались две одинокие фигуры, преисполненные трагизма. Черный маг уставился на руины с видом человека, потерявшего в этой жизни все. Тимофей одной рукой поддерживал своего учителя в тяжелую для него минуту, другой нежно прижимал к себе изрядно оплавленный ночной горшок. Видимо, злополучный предмет удалось все-таки стянуть с рыжей головы.
Первым пришел в себя Васька.
— Вика, надо валить отсюда, — прошептал он, — пока эти двое не очухались.
— Действительно, — согласился с ним меч.
— А то нам скоро здесь не будут рады.
Я еще раз внимательно посмотрела на мага и его ученика, в одночасье лишившихся дома.
— Но это же несправедливо! — возмутилась я. — Надо объяснить им, что я здесь ни при чем.
— Так уж и ни при чем? — ехидно поинтересовался Ахурамариэль.
Васька смотрел на меня, явно не веря ни одному моему слову.
Я махнула на них рукой и приняла метлу из лап услужливого Василия.
Уже поднявшись над землей, кинула прощальный взгляд на то, что когда-то было Черным замком.
— Все равно нехорошо как-то получилось, — вздохнула я.
39
Баба-яга встретила нас как родных: плюшками, чаем со смородиновым вареньем и пирожками с грибами. С обедом в Темном мире меня нагло прокатили, так что съестное оказалось весьма кстати.
— Тебе бы только пузо набить, — ехидно заметил Ахурамариэль.
Его замечание было проигнорировано. Он надулся. Ну и ладно.
Весть о том, что Черный замок лежит в руинах, привела старушку в восторг. Вот уж не думала, что в ней так сильна тяга к разрушению.
— Так ему и надо, хрычу старому! — констатировала она. — Он самые лучшие полянки с травами лечебными заграбастал. Зверью от него житья нет. Всех застращал мертвяками своими да собаками.
Так вот чьих зомби я порубила на куски! От одних только воспоминаний резко поплохело и еда настойчиво запросилась наружу.
— Ой! А собак мы там не видели, — заморгал глазками Васька.
— Не видели — не значит, что их нет. А они есть. Здоровенные такие, а клыки, а глазищи… Ужасть, да и только.
Баба-яга, разведя руками, показала размеры бестий, и мне поплохело еще больше.
— Да откуда он таких набрал?
По самым скромным прикидкам, звери были с годовалого телка, не меньше.
— Не знаю. Сам вывел небось. Некромант на нашу голову, — вздохнула Яга, опираясь старушечьей щечкой на кулак. — И странные они у него. Неживые будто.
— Лежат, что ли?
— Нет, не лежат. Только неживые они, как те мертвяки. Ходят, бегают, кусаются, а все одно неживые.