— Что это?
— Заклинание, — радостно выдала я.
— А почему ты его мне дала?
— Потому что прочитать сама не могу! Этот язык сам по себе труднопроизносимый, а данный шедевр письменности особенно.
— Извини. Ничем не могу помочь, — пожал плечами Липай. — Впервые вижу эту письменность.
Лисицын заглянул через плечо командора и удивленно присвистнул:
— Ничего себе! Вроде бы ты сказала одно слово, а тут три листа, да еще мелким почерком. Ты в своем заклинании уверена?
Я кивнула. Мелькнувший было лучик надежды исчез под траурный марш. Все. Теперь мне так и суждено прожить жизнь демоницей. Мама меня убьет!
Из кустов извлекли отчаянно сопротивляющегося эльфа, с трудом объяснили, что вовсе не собираемся его бить и бумагу заготовили не для кляпа. Тот немного успокоился, но предпочел изучать текст в сторонке. Все робко затаили дыхание, чтобы не спугнуть музу. И тут не повезло.
— Тебе надо к Бабе-яге сходить, — предложил Горыныч. — Она в колдовстве разбирается, на шабаш летает регулярно.
— У вас тут и Баба-яга есть?! — обалдели мы.
— А как же. Есть. Только она в самой чаще живет, одичала совсем. К ней и раньше-то особо в гости не хаживали. Так, забредет какой-нибудь Иванушка-дурачок. Она и одичала. Людей совсем не любит.
— Она просто не умеет их готовить, — насмешливо фыркнул эльф.
Его обожгли негодующими взглядами, что, впрочем, никак не отразилось на надменной физиономии нелюдя.
— Ладно, — тяжело вздохнул Васька с таким видом, словно провожал добровольца на заведомо проигранную войну, — я тебе пирожков в дорогу напеку.
Пушистик сунул лапу в сумку, оттуда что-то зарычало и цапнуло кота.
— Ой! — подпрыгнул тот и погрозил сумке пушистым кулачком.
Затем попросту нырнул внутрь и загремел содержимым, выбрасывая наружу необходимые для готовки предметы и продукты.
На землю упала внушительного вида сковорода, миска, пакет с мукой, сито, доверху наполненное вишней, и много чего еще, хотя я точно знала, что ничего подобного в сумку не клала.
— Это откуда? — удивленно поинтересовалась я, рассматривая продукты.
— Будущие пирожки, — спокойно заявил кот, выпрыгивая из сумки на манер кролика из шляпы.
— Я спрашиваю, откуда это взялось? Признайся, спер?
— Фу-у-у, — скривился Васька, — как грубо! Мне дали.
— Кто мог дать кучу продуктов коту? — вопросил Липай. — Точно стащил!
— А вот и нет! — надулся Васька. — Ничего я, как вы изволили выразиться, не тащил. Мне продукты домовые дали. И заметьте, на совершенно добровольной основе.
Котик преисполнился значимости и горделиво подбоченился:
— Меня! Потомственного фамилиара! Обвинить в краже каких-то продуктов!
Возмущению его не было предела.
— Ага, как же, — вмешалась в наш спор молчавшая до этого Мелена. — Мы небось тоже люди не дикие, о домовых кое-что знаем. У нас дома живет один, Гришкой звать, так жаднее его никого нет. Чтобы он лишнюю крупинку риса кому дал? Он даже синичкам кормушку поставить не позволяет. Боится, что разоримся.
— Глупости! — зыркнул в ее сторону кот. — Нам в село ведьма положена? Значит, всем миром кормить ее надо. Вот домовые и скинулись, кто что мог. На прокорм, значит.
Ну надо же! И когда только успел по дворам пробежаться? Небось когда я в баньке парилась. Все уставились на оборотистого кота, как на восьмое чудо света. И в это время эльф споткнулся о мою сумку, внутри что-то брякнуло, и на землю выпал эльфийский клинок. Картина маслом. Немая сцена. Пораженные до глубины души моим коварством, истребители буравят глазами обалдевшую ведьму с некрасиво отвисшей челюстью. Если бы взгляд мог испепелить, я сгорела бы дотла. Звенящую тишину пронзил вопль, плавно переходящий в ультразвук:
— Мой меч!!!
Клинок вспыхнул желтым пламенем и благополучно растаял в руках эльфа. А я почувствовала где-то глубоко внутри приятное обжигающее тепло, и знакомый внутренний голос сказал:
— Я знаю, в чем наша проблема. Нам просто надо начать тренироваться!
Полный абзац… Я собиралась под полные ненависти взгляды окружающих. Даже Горыныч не поверил в то, что в мои планы никак не входило массовое утопление команды. Я действительно считала меч утонувшим.
— Очень интересно, — ехидно протянул голос. — Ты всерьез решила избавиться от части самой себя?
Я мужественно проигнорировала голос.
29
В моем поиске новых троп и дорог в густом лесу — походе к Бабе-яге — компанию составил только преданный Василий. Ну и пусть. Не очень-то и хотелось. В кои-то веки иду в гости к персонажу русского народного творчества. Правда, где этот самый персонаж обретается, толком никто не мог объяснить. Народ хмуро заметил, что Ягу отродясь никто не видывал, а значит, и нет ее вовсе. А Горыныч заявил, что он своего отца тоже никогда не видел, однако тот наверняка есть.
Шли долго. Сумка оттянула плечо, кот начал ныть, и даже птицы пели с ехидными интонациями в трелях. Может, я и преувеличиваю слегка, но все было примерно так. Ваську пришлось взять на руки. Захребетник несчастный. Он вольготно устроился на моей шее и принялся нагло хрустеть чем-то очень вкусным.
Он вольготно устроился на моей шее и принялся нагло хрустеть чем-то очень вкусным. Я в сотый раз хлопнула себя по лбу, сбивая очередного упитанного, насосавшегося бесценной ведьминской крови комара и сделала робкую попытку наставить Василия на путь истинный. Тот внимательно выслушал мои сетования, но слезть с шеи категорически отказался. Где-то часа через два я принялась ругаться; через три часа Василий смущенно заметил:
— Ой, смотри! Там моя булочка…