— Зачем так шуметь? Колдун может услышать, — шикнул он.
Нет бы посочувствовать, спросить, как я? Не болит ли чего? Есть же элементарная вежливость, в конце концов. Я обиделась на такое пренебрежительное отношение к моей особе.
— Разве ты не боишься демонов? — поинтересовалась я, припоминая обморок.
— Настоящие демоны способны мгновенно перемещаться, они не стоят столбом, когда в комнату врывается колдун, — выдал грабитель.
Ученый на мою голову попался. И откуда только знает? Почему все вокруг знают больше меня? Вопрос риторический — надо было на лекции ходить. Вот бы изобрели такой эликсир — выпьешь, и порядок, знаний полная голова. Не надо ночей не спать, шпаргалки строчить, перед экзаменом трястись, заклинания по улучшению памяти изобретать. А то последствия бывают непредсказуемые. Бывали прецеденты, когда особо хитрые обзаводились пурпурным цветом лица или, что еще хуже, стирали собственную память начисто. Учиться заново писать и читать — занятие не для слабонервных.
Между тем за занавеской Тимофей получал разнос от взбешенного мага. Сверкали молнии, дрожали стены. Судя по хаотичности разрядов, Тимофей метался по лаборатории как мышь, застигнутая на столе. И ночной горшок все еще пребывал на вихрастой голове, так как временами доносился глухой колокольный звон при ударах о стену.
В этот момент занавеска дрогнула и упала, явив взору вконец рассвирепевшего Дельфициуса наши скромные персоны. Маг ошалело уставился на нас, а мы — на него. Пауза затягивалась. Первому игра в гляделки наскучила Дельфициусу.
— А вы что здесь делаете?! — прогремел он.
Вот уж не подозревала, что в столь тщедушном на вид теле скрывается воистину громоподобный бас. В руке мага вспыхнул боевой пульсар. Мы дружно охнули. Взгляд заметался по комнате в поисках укрытия. Как назло, такового не обнаружилось. В комнате интерьер украшало лишь большое круглое зеркало на стене. Мы пригорюнились. Жить хотелось, а деваться некуда. Я приготовилась мужественно встретить свой конец, возможно, стоя на полу на коленях, умоляя прикончить первым вора.
Мечущийся кругами Тимофей не вписался в поворот. Он со всего размаху врезался в учителя, сбив последнего с ног. Пульсар сорвался с пальцев падающего мага и просвистел мимо моего уха, обдав нестерпимым жаром правую щеку и подпалив несколько волосков.
— Мама! — вскрикнула я, оседая на пол.
Вор, не растерявшись, крепко вцепился мне в руку и поволок куда-то.
35
Как назвать место, в которое можно попасть, пройдя сквозь зеркало? Странное? Наверное. В воздухе плыло знойное марево. И я еще жаловалась на летнюю жару! По сравнению с тем климатом, где мы оказались, испытанное ранее летнее пекло казалось всего лишь небольшим дискомфортом. Пустыня. Куда ни глянь — песок, барханы, жалкое подобие растений в виде немногочисленных саксаулов и солнце… солнце… солнце… Багровый раскаленный шар, багровое раскаленное небо, полное отсутствие облаков и перспектив на тень или дождь. Зато смерть от стремительного обезвоживания организма — пожалуйста, сколько угодно. Словом, ситуация пессимистичная до крайности.
Мой спутник повел себя, мягко говоря, странно. Он бухнулся на песок и принялся стенать, посыпая голову песком за неимением пепла.
— О горе нам! Горе! — вдохновенно завывал он. — О, горькая судьба, занесшая меня в Темный мир, не иначе как в наказание за грехи!
Раскаявшийся вор — это нечто. Надо же как его зацепило. Даже волосы принялся на себе рвать. Мазохист. Точно мазохист.
— Послушайте, любезный. — Я осторожно тронула за плечо страдальца, стараясь, однако, не делать резких движений, а вдруг укусит. — Интересно узнать, в целях самообразования, а что такое Темный мир?
— Ну это уж слишком! — возмутился тот, прерывая стенания. — Издеваешься, да?
— С чего ты взял? — опешила я. — Я действительно не знаю, что такое Темный мир. В конце концов, к черной магии я не имею никакого отношения.
А то, что данное понятие относится именно к черной магии, сомневаться не приходилось. Иначе чего расстраиваться?
Удивленный вор поднялся на ноги, стянул с головы шапочку и принялся отряхивать с черной одежды прилипшие песчинки. Освободившиеся от головного убора золотистые волосы блестящей волной расплескались по плечам, сквозь белокурые локоны виднелись остроконечные ушки. Эльф! Ну надо же! Сколько лет живу — ни разу не видела, а стоило забраться в бог знает какую глушь, и на тебе! Так и шастают, так и шастают!
— Демон, не узнающий собственного мира? Это что-то новенькое, — тихо заметил он.
— Откуда мне знать мир демонов? Я же не демон, — возразила я.
— Ты демон, — так же спокойно заявил эльф. — Я полукровка, но истинную суть вижу.
— В каком смысле?
— В прямом.
— Что значит истинную суть?
— То и значит. К примеру, если тебя околдовали, изменили облик, твоя суть от этого не изменится. В звере можно увидеть человека, в человеке — зверя. Это истинное зрение доступно всем древним расам.
— Обалдеть. И все-таки ты ошибаешься, я не демон.
Эльф наградил меня взглядом, полным такого скепсиса, что стало яснее ясного — спорить бесполезно. Я философски пожала плечами. А какая мне, собственно, разница, за кого меня принимает вор?