— В том-то и дело, что в чем угодно, — усмехнулся Серов, вспоминая, как его самого протащили под килем. Тогда он признался, что его зовут Андре Серра, что он внебрачный сын маркиза и служит помощником квартирмейстера на фрегате «Викторьез». Если бы таскали дольше, узнали бы много любопытного — например, что он летел по небу в железной птице и свалился в прошлое на триста лет.
Вдалеке, за городом и крепостью, поднялся в небо столб сизого дыма.
— Сигнал! — промолвил Тегг. — Наш Дадар обложил сарацинов с суши!
— Ну, тогда и начнем, благословясь. — Серов перекрестил суда на левом фланге, потом на правом и забормотал молитву: — Царь Небесный, пощади моих прохиндеев и висельников, пошли им удачу, а кому суждено — легкую смерть. На Тебя, Господи, уповаем, и суду Твоему покорны, а потому…
— …Вели, чтоб Сатана смазал сковородки салом, — ухмыляясь, закончил Тегг. — Сегодня в аду будет изрядное пополнение!
— Все в руках Божьих, — произнес Серов. — Ты, Сэмсон, бей сначала по воротам, а после — картечью по верху стены. Ворота крепкие, но думаю, бортового залпа не выдержат.
— Я разобью их в клочья, — пообещал бомбардир и ринулся к люку.
Серов махнул рукой ван Мандеру:
— Поднять сигнальный вымпел!
— Поднять вымпел! — Голос шкипера раскатился над фрегатом. — Паруса на гроте и бизани долой! Поворот бортом к берегу!
На мачте затрепетал узкий красный флажок. С берега донесся гул, нараставший с каждой секундой — похоже, там заметили флотилию и подступавшие с суши отряды. На стенах и равелинах замелькали смутные тени, несколько фигур появилось на палубах шебек, которых в гавани было дюжины три. Раздался тоскливый вопль муэдзина — но он, похоже, не славил Аллаха, а призывал правоверных к оружию. Но было поздно — шлюпки с корсарских судов уже плыли к берегу, орденские галеры шли к защищавшим бухту фортам, «Дрозд», «Дятел», «Стриж» и бригантина — к стоявшим у берега кораблям пиратов. Первые солнечные лучи блеснули на востоке, и Серов, глядя в трубу то на ворота, то на лодки с командой Кука, приказал:
— Правым бортом — огонь! Готовься к повороту! Десять тяжелых ядер врезались в деревянные створки, и врата с треском рухнули. «Ворон» шел под кливером и фоком к одному из фортов, разворачиваясь в просторной бухте, шлюпки с десантными отрядами спешили к берегу. Галеры ордена окутались клубами дыма — били по батареям на равелинах, где суетились ошеломленные турки; грохот выстрелов заглушал поднявшийся там крик. С шебек Серова тявкали малые пушки, ломая рангоут врага, и летели пороховые гранаты; на нескольких пиратских кораблях уже взметнулись алые огненные языки. Облако темной гари потянулась к кирпичной стене и жалким домишкам у ее подножья. Там метались люди — возможно, не пираты, а местные рыбаки и ремесленники.
Там метались люди — возможно, не пираты, а местные рыбаки и ремесленники. Стиснув зубы, Серов наблюдал, как толпа оборванных женщин, детей и мужчин ринулась к воротам. Он не мог им помочь, только пробормотал сквозь зубы:
— Когда дерутся слоны, достается траве… — И тут же выкрикнул: — Левым бортом… картечью… огонь!
Магрибцев, что появились на стене, будто смело железным ливнем. Но из амбразур в башнях полыхнуло пламя, и орудия на равелинах тоже начали стрелять — похоже, противник опомнился. Над водой засвистели ядра, и Серов вознес благодарность небесам, что у врагов нет крепостных орудий, огромных пушек и мортир, бросавших двухпудовые ядра. Таких чудовищ на гигантских станинах он как-то видел в Петербурге, во дворе Артиллерийского музея; они были больше орудий в Скалистом форту, что охранял Бас-Тер, — ствол руками не охватишь! Пара снарядов могли покончить с любой галерой, да и «Ворону» хватило бы четырех…
Шлюпки достигли берега. Ватага Брюса Кука высадилась в отдалении от крепости и быстро исчезла за кустарником и стволами пальм; остальные, разбившись на группы и паля из мушкетов, бросились к фортам и стене. Самый крупный отряд ворвался в ворота, расшвыривая горожан; этих бойцов вел де Пернель, неистовый рыцарь. «Ворон», развернувшись правым бортом, послал на стену и в башни новую порцию картечи, носовые и кормовые орудия непрерывно стреляли по батареям равелинов, поддерживая залпы галер. Грохот канонады не позволял услышать звуков сражения, что шло на севере, за касбой, но Серов не сомневался, что конница ордена уже в городских предместьях. Два дымных столба поднимались в небо, и это значило, что Марк Антоний блокировал крепость с суши и бьется у самых стен.
На «Дятле», подошедшем слишком близко к горевшим шебекам, вспыхнуло пламя, одна из орденских галер, сильно кренясь на бок, вышла из боя. Орудия в фортах и крепости уступали мощью пушкам «Ворона», но было их вдвое больше, чем на всей флотилии; из башен касбы стреляли прямой наводкой, форты вели перекрестный обстрел и, похоже, кроме ядер тоже принялись палить картечью. Это было опасно; среди палубной команды, управлявшей парусами, раздались проклятия и крики.
— Тегг, отставить картечь! — рявкнул Серов. — Бей ядрами по форту! Ван Мандер, правь туда! — Он вытянул руку с трубой, указывая на левый равелин. — Подойди на сотню ярдов и разворачивай судно бортом!