Серов усмехнулся, покивал головой и сказал: — Я, благородный рыцарь, происхожу из Нормандии, из самого, что ни на есть захолустья. Где-то чему-то учился у святых отцов, знаю о древних временах, о римлянах и греках, слышал о том, как герцог Вильгельм захватил Британию, о походах в Святую Землю для освобождения Гроба Господня, о плавании мессира Коломбо за океан и великих его открытиях — ну, на эти берега и острова я и сам довольно нагляделся, сражаясь в Вест-Индии.
Еще помнятся мне рассказы монаха, духовника батюшки-маркиза, о португальце Магеллане, обогнувшем Землю, и британце Дрейке, который сделал то же самое, а потом, лет сто назад, разгромил испанскую армаду [45] . Еще я слышал, что нынче Луи Французский бьется с британцами и голландцами за Испанию и что российский государь схватился с шведским королем и зовет к себе на службу охочих людей. Но о том, что происходит в магрибском море и в Турции, мне ничего не известно.
— Даже если так, — молвил де Пернель, — ваши знания, мессир капитан, меня необычайно радуют. В наше время разврата и убожества так редко встретишь образованного человека! Что же до Турции и Магриба, то я, прожив на Мальте двадцать лет, могу поведать вам о прошлом и настоящем этих народов и стран. Конечно, если Господь одарит вас терпением, чтобы выслушать сию повесть.
— Терпения у меня достаточно, — сказал Серов и подлил рома в кружку рыцаря.
— Доводилось ли вам слышать имя Барбароссы?
— Конечно. Он был германским императором, хотел сразиться с Саладином, но погиб во время третьего похода в Святую Землю [46] . В нем еще участвовал английский король Ричард Львиное Сердце.
— Поистине духовник вашего отца был знатоком истории и передал вам многие познания! — искренне восхитился командор. — Но я говорю о другом Барбароссе — вернее, о других, ибо было их двое братьев, Арудж и Хайраддин, оба рыжебородые и оба — злобные пираты [47] . Два века назад, когда османы были в зените могущества, они предались туркам, построили на их золото корабли — целый огромный флот! — и, отправившись на запад, принялись опустошать берега Сицилии, Италии, Испании и Франции. На их судах главенствовали турки, но в экипажах было множество мавров и других людей из Туниса, Алжира и Марокко. Арудж и Хайраддин, эти два врага христианской веры, не щадили ни малого, ни старого, правили всем Магрибом, и длилось это почти пятьдесят лет. С той поры сыны ислама сражаются в море с христианами, захватывают торговые корабли, пленяют их команды, требуют выкуп и дань, творят насилия и проливают реки крови. Вы уже видели их, мессир капитан, видели, когда они напали на ваши суда и похитили вашу супругу… Да постигнет их кара Господня на том и этом свете! Утомленный длинной речью, рыцарь отхлебнул из кружки и закашлялся.
— А что же наши христианские государи? — спросил Серов. — Как они терпят такое бесчинство и поношение веры?
— Не терпят, мессир, не терпят, но посылают войска и корабли, и в прошлом разбили турок при Лепанто, а магрибские страны не раз подвергли суровому наказанию [48] и отняли многие их города — Касабланку и Танжер, Сеуту и Оран, Триполи и Ла-Каль. Но, сказать по правде, — тут де Пернель понизил голос, — у наших государей, у всех и каждого, свои интересы. Случается, что они вступают в договор с неверными против христианского соседа или платят разбойникам золото, дабы те щадили их суда, а прочие грабили и топили. Только славный орден иоаннитов, который нарывают теперь мальтийским, сражается с магометанами честно и храбро, не предавая веру в Господа нашего и не вступая в союзы с их султанами и беями. И бьемся мы с ними много лет, с тысяча пятьсот тридцатого года от Рождества Христова, когда наш орден, изгнанный турками с Родоса, перебрался в Триполи и на Мальту.
«И будете сражаться еще много, много лет», — подумалось Серову. Целый век, пока не прогонят орден с Мальты, пока не найдет он прибежища в России, но и оттуда придется ему уйти — а вот куда, о том Серов не ведал.
На Мальте он не бывал, но помнились ему проспекты в туристических агентствах с изображением могучих стен и бастионов, что вырастали, казалось, из самого синего моря. Еще была какая-то история, тоже связанная с Мальтой, — то ли турки ее захватили, то ли захватят в будущем, то ли мальтийцы отобьются и надерут басурманам зад.
Он не знал, когда и как это случится; в памяти застряло только одно имя — Ла Валетт.
Серов произнес его, и глаза де Пернеля сверкнули:
— Мессир Иоанн де Ла Валетт! Великий магистр ордена и победитель турок! Вы слышали о нем, капитан? О, я польщен, клянусь святым причастием!
— Давно это было?
— Давно, век и еще треть века назад. Хотите, чтобы я рассказал?
— Как-нибудь попозже, командор. Я вижу, вы устали… Последний вопрос: турки до сих пор угрожают Мальте?
— Нет, теперь, пожалуй, нет. После Лепанто их звезда на морях закатилась, а власть над Магрибом пошатнулась. Здесь еще много османов — есть купцы, есть воины, потомки янычар, есть предводители пиратов, есть беи, правящие городами. Но Стамбул над ними не властен, то есть не властен в той мере, как в прошлом. Сейчас не турки опасны, а те, кто идет за ними, хотя их не любит, — мавры, арабы, берберы.