Из-за груды канатов, парусов и другого судового имущества выскочил худенький паренек лет двенадцати.
— Тута я!
— Тащи шест!
Да, это был настоящий цирк, малец работал на шесте не хуже тех артистов, которых Мишка видел еще в ТОЙ жизни. Видимо, Ходок сам в прошлом выступал именно с этим номером и обучил ему Роську. Зачем? Кто знает? Может быть, со скуки, может быть, думал, что когда-то снова придется вернуться к циркачеству.
— Дядя Никифор, — тихонько спросил Мишка, — а как Ходока на самом деле зовут?
— Абрам.
— Иудей, что ли? Не похож…
— Да кто его разберет! Когда надуть кого-то надо или поторговаться — иудей, как меды пить и песни орать — наш, как драться — берсерк нурманский, а как девок улещивать… Гм… это самое… В общем, непонятно кто, но кормщик изрядный — таких поискать. Теперь вот оказывается, что и скоморохом когда-то был.
— А Роська?
— Ростислав. На ляшской ладье был, когда они пять лет назад нас на Висле захватить хотели. Ха! Не на того напали! Была ляшская ладья, стала моей, а Роська в придачу достался, не убивать же было.
— Ну как, хозяин? — Запыхавшийся малец подскочил к Никифору и Мишке. — Понравилось?
— Ловко, молодец, Роська! Ну, Михайла, вот тебе и еще подмога.
— Отличная подмога, дядя Никифор, только шест, наверно, и Андрей подержать может, он сильный, а Ходок пусть между зрителями так и работает, как сегодня. Ходок, ты как, согласен?
— Почему — нет? Андрей вместо меня справится, а вот Роська вместо Андрея? Не забоишься под ножи встать?
— Не-а, не забоюсь!
Никифор сразу же построжел:
— Да ты что, Ходок, ребенка…
— То-то, что ребенка, хозяин, еще страшнее получится, а ребята не промахнутся, я видел, как они работают, главное, чтобы Роська не струсил.
— Кто? Я? — тут же возмутился малец. — А давай прямо сейчас встану. Михайла, кидай в меня, вот увидите: не моргну!
— Ну вставай. — Мишка извлек кинжал из ножен, привычно подкинул его и поймал. — Только не дергайся, а то сам под лезвие подвернешься.
— Михайла, Ходок, да вы что, ополоумели все? — Никифор разволновался не на шутку. — А ну-ка прекратите!
— Не бойся, дядя Никифор, — успокоил купца Мишка, — мы все по очереди так стояли, как видишь, дырок на нас нет. Роська, готов? Первый — слева от головы. Бросаю!
На первых двух бросках Роська моргал, потом собрался и стоял совершенно спокойно, только на лбу выступили капли пота.
«Есть характер у парня, впрочем, жизнь его пообтесала, без скидок на возраст. Никифор на Вислу ходил пять лет назад, значит, в том бою Роське лет семь было. Как он на той ладье оказался? Впрочем, тут кого ни возьми, на основе биографии авантюрный роман писать можно. Один Ходок чего стоит!»
— А вот и музыка пожаловала! — торжественно возвестил Ходок. — Здорово, Своята! Подзаработать хочешь?
«Художественный руководитель ансамбля» тощий, кривобокий и сильно прихрамывающий дядька, производил впечатление отнюдь не музыканта, а скорее злодея с садистскими наклонностями. И голос у него оказался под стать внешности — злой, каркающий.
— Это смотря сколько положишь, Ходяра, пока что на сегодня ты нас без заработка оставил. Только народ на торгу нас послушать собираться начал, а тут к тебе иди!
— Ага! Так бы ты и ушел, если бы слушателей набралось. Впустую дудели, как и вчера. Но если ты такой гордый — вот тебе веверица за беспокойство и топай назад, других найдем!
— Засунь свою веверицу знаешь куда… Говори: зачем звал?
— А зачем тебя звать можно? Не на рожу же твою любоваться! Играть будешь. Здесь — под крышей, с удобством, не то что на торгу.
— Свадьба, что ли?
— Нет, похороны. Покойникам, вишь, сплясать напоследок захотелось.
— Тьфу! Балаболка ты, а не Ходок! Дело говори!
— Не, Своята, передумал я, ты своей рожей мне всех зрителей распугаешь, бери веверицу и проваливай!
«Худрука» аж затрясло от злости, казалось, еще немного — и он бросится на Ходока с кулаками.
— Кончай изгаляться! Говори: зачем звал?
— А ну-ка утихни! — Командный голос у Ходока был поставлен что надо, Своята даже голову в плечи втянул. — Ты не в кабак пришел! Вот хозяин Никифор Палыч стоит, ты даже поздороваться не подумал! Еще про работу ничего не знаешь, а уже про плату толкуешь! На хрен ты такой здесь нужен?
Своята сразу же заметно притих, сдернул шапку, поклонился Никифору:
— Здрав будь, Никифор Палыч, не серчай, не заметил тебя сразу. Чего пожелаешь? Мы всякую музыку играть можем: хочешь — веселую, хочешь — жалостную, ежели в застолье…
— Играть будешь то, что вот они тебе скажут. — Никифор указал на Ходока и Мишку. — Играть будешь здесь каждый день с завтрашнего дня. Ученики княжих ратников будут представлять воинское учение, зрителей пускать будем за плату. Твоя доля с той платы — двадцатая.
— Пятая!
— Пшел вон!
— Седьмая!
— Сенька! Зови холопов, гоните их в шею!
— Десятая, хозяин, помилосердствуй, мне же музыкантов кормить надо!
— На торгу ты за неделю не заработаешь того, что здесь задень…
Пока шла торговля, Мишка рассматривал «ансамбль», благо музыканты держали инструменты в руках и было сразу понятно, кто на чем играет.
— Никифор указал на Ходока и Мишку. — Играть будешь здесь каждый день с завтрашнего дня. Ученики княжих ратников будут представлять воинское учение, зрителей пускать будем за плату. Твоя доля с той платы — двадцатая.
— Пятая!