* * *
— Значит, так, ребята. — Ходок хитро подмигнул всем сразу. — Разбогатели вы в одночасье, как князья! Мы на ладье, дружиной, не всегда такую добычу привозим, а вы в переулке ножичками помахали, и вот — пожалуйте! Такое везение один раз в жизни бывает, и то не у всякого. У меня — было, да счастья не принесло. Ну да ладно, не о том разговор. Сначала — монеты. С этим проще всего. На каждого выходит почти гривна с четвертью, четверть неполная, но это — мелочь. Про остальное сказать сложнее, все зависит от того, какие цены на торгу. В Киеве, например, в подходящее время можно это сбыть раза в полтора дороже, чем здесь и сейчас.
Но все равно: на каждого приходится не меньше десяти гривен, может, даже и двенадцати. Товар, кроме одежды и сапог, дорогой, и не всегда на него покупателя найдешь, особенно если все сразу продавать. Дальше. Много ли народу о вашей находке знают?
— Только мы, больше вроде бы никто не видел.
— Тогда — молчок. — Ходок внимательно оглядел парней и счел нужным пояснить: — Ребятам со своей долей до Ратного больше ста верст добираться. Если слушок о вашей находке пойдет, охотники вас на дороге перехватить найдутся обязательно. Вы, конечно, ребята боевые, спору нет, но и те, что на большой дороге промышляют, тоже не дети малые. Видели дырки в кольчугах? То-то. Праздники заканчиваются, народ с торга начинает разъезжаться — с деньгами, с товарами. Разбойнички это знают и к работе своей уже готовы. Поэтому незачем их еще и слухами раззадоривать. Понятно объясняю?
— Понятно, чего уж тут не понять.
— Теперь с тобой, Роська. Вляпался ты по самые… э-э… уши. — Ходок сокрушенно покачал головой. — Привык ты на ладье жить, настоящей холопьей острастки не знаешь. Спасибо, парни за тебя вступились, может, еще все и обойдется. Но! — Ходок выдержал многозначительную паузу. — Пока это. дело не разрешится, о выкупе — ни слова! Хозяин может в наказание всю твою долю отобрать, и не поспоришь — он в своем праве. Не отобьют тебя парни совсем, наказание вытерпи. Только потом уже о выкупе речь заводить можно будет. Два раза за одно и то же не наказывают.
— Отобьем! — Мишка вовсе не был так уверен, как старался это показать, но надо было поддержать Рось-ку. — Если надо будет, я свою долю за виру отдам!
— И я тоже! — добавил Демьян.
— Это если хозяин захочет виру взять. А если не захочет? — Ходок снова многозначительно помолчал. — Надейся на лучшее, готовься к худшему. Слыхали такую мудрость?
— Есть еще и другая мудрость, — ответил Мишка, — делай, что должен, и будет то, что будет!
— Спорить не стану, — согласился Ходок. — Ты с князьями запросто беседуешь, купцов иноземных дураками выставляешь, может, и с хозяином управишься. Однако до разрешения дела о выкупе — молчок.
— Слушай, а Никифор — он с похмелья как, сильно злой? — Мишкин вопрос был, разумеется, чисто риторическим, соответствовал ему и ответ Ходока:
— А кто с похмелья добрый бывает?
— Тогда лучше будет все до завтра отложить, — предложил Мишка. — Спрятать Роську есть где?
— Решат, что сбежал, — тут же возразил Ходок. — Спрятать-то нетрудно…
— Я слово дам, что с утра его приведу.
— Михайла, тебе сколько лет?
— Да что вы все одно и то же? Сколько лет, сколько лет? Тринадцать, скоро четырнадцать будет!
— И много твое слово стоит? Почему на епископском суде Никифор вместо вас говорил? Ты, конечно, парень лихой, но до полноправного мужа тебе еще лет… Ну сам понимаешь. Никифор плюнет на твое слово и объявит Роську беглым.
— Не плюнет, — уверенно заявил Мишка. — Ему с нами жить, и доход он с нашей помощью имел и иметь будет. Ты вот меня беседой с князем попрекнул да купцом сарацинским, а чего и сколько Никифор с того дела поимеет, представляешь?
— Даже и не берусь, но намек понял: до крайности Никифор дело доводить не станет.
— Ходок с интересом глянул на племянника хозяина: такой аргументации от тринадцатилетнего мальчишки он, похоже, не ожидал. — Хорошо, будем надеяться — справитесь. Тогда, значит, так и решаем: Роську до завтрашнего утра прячем, о находке вашей — молчок, разговоры о выкупе — после всего. Осталось последнее. — Ходок неожиданно притянул к себе Роську и заглянул ему в глаза. — Ну, допустим, выкупился ты, что дальше? Куда пойдешь, как жить будешь?
— К ним попрошусь, в воинское учение. Демка сегодня мне сказал, что я достоин.
— Вот оно как… — Роськин ответ тоже оказался для кормщика неожиданностью. — Что, Михайла, и впрямь возьмешь?
— Решать, конечно, дед будет, но думаю, что мне не откажет.
Ходок нахмурился, потеребил пальцами бороду, потом, хлопнув себя ладонями по коленям, поднялся с лавки.
— Ну, если вы уже все решили… — Не договорив, кормщик отвернулся и принялся ссыпать в кошели пересчитанные и рассортированные монеты. В амбаре повисла неловкая пауза. Такое проявление чувств видавшего всякие виды морехода оказалось для ребят полной неожиданностью. Всем вдруг стало понятно, что Ходок за многие годы привязался к Роське, и то, как легко парень соглашается с ним расстаться, не на шутку расстроило кормщика.
— Ходок… — Роська потянулся подергать своего воспитателя за рукав, но тот уже затянул завязки на кошелях, резко обернулся и швырнул их Мишке.