Вместо ответа он задрал клавиатуру терминала так, чтобы стала видна эмблема на свободном поле в правом углу, там, где обычно ставил свой знак производитель. Двойной круг. Ну-ну. Имперская Безопасность, значит, освоила и этот вид продукции.
— Хорошо. Давай для начала исключим всех старше пятидесяти пяти и моложе шестнадцати.
Пальцы запорхали над клавишами.
— Четыре тысячи двести шестьдесят девять. — Я продолжал, загибая пальцы.
— Черноглазых и всех ниже… — Я показал рукой ниже чего.
— Две тысячи восемьсот тридцать.
— Затем всех толстушек и худышек. Потом убери всех кривоногих…
— Это как?
— А так. Смотри: линия от середины бедра до середины колена по лицевой части ноги должна делить ногу с коэффициентом симметрии не ниже восьмидесяти процентов.
— Ого! — Арох даже присвистнул. — Сейчас формализую на программаторе.
Он повис над клавиатурой и через некоторое время выпрямился.
— Готово.
— Сколько осталось?
— Тысяча девятьсот шестьдесят пять.
— Да, многовато… Можешь удалить всех с объемом груди менее и более…
Я показал руками любимый размер. Арох усмехнулся.
— Понятно.
— Имеющих нарушения в психике и психомоторике.
— Сделано.
— Потом… Потом убери всех с точкой интеллекта ниже ста десяти единиц.
— Ого.
— Сколько осталось?
— Сто шестьдесят пять.
— Ближе к теме. Но все равно до дури. Теперь это все в сетку, и расставь галочки: рыжеволосые, танцовщицы, модели и вообще спортсменки, зеленоглазые и светлоглазые. Всех, не имеющих галочек, можешь убрать.
— Все равно много. Тридцать пять.
— Остальное на твое усмотрение! — Я хлопнул ладонью по подлокотнику и, улыбаясь, посмотрел в его старческие выцветшие глаза. — Пусть это будет сюрпризом.
Я встал из кресла и уже собрался уходить, но он жестом остановил меня.
— Ну что еще?
— Просит аудиенции адвокат семьи Каррох.
— Что надо этому крючкотвору?
— Говорит, дела, не терпящие отлагательства.
— Это он так говорит?
— Утверждает…
— Значит так. — Я помолчал. — Семья не хотела меня знать, когда я валялся в госпитале и торчал на фронте. Мне продолжать?
— Ясно. — Аррох коротко кивнул и продолжил: — Да, и еще рвется твоя невеста.
Я чуть не упал.
— Кто-кто?
Он был невозмутим, как статуя.
— Невеста.
— Ясно. Невесту туда же, куда и адвоката.
— Остальных туда же?
— Кого это остальных?
Он начал перечислять, справляясь со списком из своего блокнота.
— Ано Бехан — телевизионный продюсер.
— Не интересно. Дальше.
— Захон Или. Жрица храма Бикху.
— О!.. А этой чего надо?
— Хочет представить тебе твоих жен.
Я задумчиво посмотрел на потолок. Нет, не похоже, чтобы он обвалился, в отличие от моей крыши. Затем медленно перевел взгляд на Ароха. Видимо, было в моем взгляде что-то такое, что заставило его торопливо прояснить ситуацию, одновременно двигая бумажки на столе взад и вперед.
— Понимаешь, они считают тебя живым воплощением Бикху.
— И что?
— Они, то есть эти жрицы, также считают тебя своим мужем.
От такого изобилия даже у бегемота рожа треснет.
— Так, жрицы тоже свободны.
— Я боюсь, господин, что просто так ты от них не отделаешься, — с грустью в голосе сказал Арох.
— Это почему же?
— Если ты их отвергнешь, в качестве развода они обещали устроить коллективное самоубийство.
— Не шутят?
Арох задумчиво посмотрел на меня.
— А кто их знает! Прецедента как-то не было…
— Ладно, познакомимся, поговорим… Что-нибудь еще?
— Существенного нет.
— Тогда пойду, поброжу по саду. Если что, беспокой, не стесняйся.
Ранним утром нет лучше ёршика для мозгов, чем медитация.
Если что, беспокой, не стесняйся.
Ранним утром нет лучше ёршика для мозгов, чем медитация. А динамическая — король всех прочих. Это я усвоил еще в детстве. «Солнечный дракон» подарил мне утраченное было равновесие. Я окунулся в Движение мягко, как в лесной родничок, не потревожив ни единого лепестка на его берегу. Мягкие волны его беззвучных течений вели меня по своим тайным лабиринтам, пока, наконец, не подняли наверх, где солнце вошло в меня, оставшись в груди маленьким комочком тепла и света. С этим комочком я и остался на зеленой траве, чувствуя, как словно круги на воде от меня растекается что-то, чему нет названия. Лиро почтительно стоял сзади и ждал, пока я не закончу.
— Ты когда встал? — спросил я его как можно строже.
— Извини. — Он виновато помялся. — Не отошел еще после той ночи…
— Запомни. Ты прежде всего «Небесный страж». Ката «Хрустальных нитей» тридцать раз подряд. И не появляйся, пока не закончишь.
— Так это же два эи!
— Пока ты споришь, время идет, — сказал я, ехидно улыбаясь.
Унылый Лиро побрел на дальнюю поляну, а я одним движением смахнул с себя накидку, разбежался, подпрыгнул вверх и по длинной плавной дуге вошел в гладкую, как стекло, воду бассейна. Не успели мои ноги коснуться дна, как я выгнулся, что есть силы, вверх и, выброшенный инерцией собственного тела, вылетел на бортик бассейна с другой стороны. Лучше любого душа. На такой скорости вода тверже мочалки…
Я как был голый, так и прошлепал наверх в спальню.
Там, белый на белом, висел на манекене сияющий золотом мундир полного генерала или как они здесь говорили, алго, сшитый буквально за ночь в Императорском ателье. Разглядывая его, я задумчиво подошел к удивительной красоты резному бару-холодильнику из белого дерева. Я улыбнулся, вспомнив свою сверхскоростную карьеру в Императорской армии. Всю мою дорогу по этому миру меня сопровождала какая-то немыслимая и разнузданная удача. Генерал, Шеф Императорской гвардии, командир дивизии отборных ублюдков и полка совсем законченных гадов. А еще у меня теперь огромный дом и мечта из сказки — белая, абсолютно белоснежная спальня без единого темного пятнышка. Ну, просто рай. Если не считать кучи трупов, конечно.