Глядя прямо в глаза насильнику, она левой рукой схватила его причиндалы, а правой одним движением отхватила их у самого основания.
Под аккомпанемент дикого крика, кровь хлынула, как из крана.
— Хочешь, чтоб он подох? — спросил я, сдавливая его горло, чтобы уменьшить громкость воплей.
— Нет, конечно, — сказала она, глядя на меня.
— К врачу.
Потерявшего сознание офицера унесли.
— А с этим что?
— А нельзя…
— Что? То же самое, но без крови?
— Да.
— Можно.
Я показал как.
— Можно.
Я показал как. И второй насильник расстался со своим добром куда гигиеничнее.
Когда второго унесли, я нагнулся к девушке:
— Ну что, так легче?
Она улыбнулась.
— Намного.
— Пойдем.
В дальнем углу, стоя на карачках, тихо блевала местная медицина.
Я сдал повеселевшую девочку на руки связисткам из аппаратной центра управления с твердым обещанием найти ее, когда все это закончится, и поспешил вниз.
Не без основания я полагал, что мятежники попробуют отбить телецентр. Несмотря на то что ролик с опровержением был уже запущен в эфир, связь между правительственными учреждениями восстановлена и подавление мятежа — вопрос времени, я знал, что отчаяние толкает людей на страшные вещи.
Стоя в темном холле, я наблюдал за тем, как мои ребята в буквальном смысле слова окапывались. В ход шли и двери, и мебель. Мы уже связались с центральным штабом, и они обещали мне подкрепление. Но я не слишком на это рассчитывал. Ребят Рохара я поставил в узком коридоре служебной лестницы, потому что их излучатели, оказывается, били только на два метра. Этажом выше, на слегка вздернутом вверх бетонном козырьке заняли позицию снайперы с винтовками и гранатометами.
К этому времени у дворца уже шел бой. Правда, у ребят, оставшихся с Императором, было тяжелое вооружение — то, которое нашли во дворце, и которое сняли с вертолетов. Но мятежникам было нечего терять, поэтому я всеми силами желал своим удачи. Наблюдая, как суетится бронетехника на площади перед телебашней, я подумал, что и нам удача не помешает. Но тут ситуация была все-таки полегче. Просто так башню уничтожать нельзя. Ликвидировать ее после того, как связь была восстановлена, и запущено обращение Императора, было бы скорее в наших, чем в их интересах. И поэтому я не без основания надеялся на исключительно пехотный штурм, возможно с небольшой поддержкой крупнокалиберных пулеметов.
Минут через пять, если я не ошибаюсь, будет пробная атака. Я так решил, видя, как за углами домов скапливаются солдаты и перегруппировывается техника.
Ладно, засранцы, посмотрим, в каком месте у вас душа, а в каком смерть.
— Лиро, винтовку.
Через пару секунд я уже на ощупь собирал своего носорога из деталей, заботливо завернутых в промасленные, но чистые тряпочки. Самую важную деталь — прицел, я аккуратно вынул из жесткого чехла. Сухо щелкнув, он уверенно встал на место.
Я пристроился у одного из двенадцати опорных пилонов башни. Конструкционный пластобетон надежно защищал меня от прямого выстрела.
Щелчок, и ночь окрасилась в розовые тона ночной оптики. Я повел стволом из стороны в сторону, отыскивая достойную цель. Но ничего приличного не находилось. Суетилась какая-то солдатня, ездили бронемашины… От тоски я уже собрался отстрелить антенну на БТРе, но тут в прицел попал офицер, отдающий команды в портативный коммуникатор и попутно распекающий кого-то, стоявшего ко мне спиной.
Происходило это на пределе дальности моей винтовки, в конце улицы, которая выходила на площадь перед башней. Если я не попаду, то этот тип заляжет так, что его гинекологическим скребком не достанешь…
Надо достать! — сказал я своему динозаврику.
Я вытер руку об штаны, и мягко положил палец на спусковой крючок. Компьютерный дальномер сказал мне все, что обо мне думает, и поправку на дальность приходилось вводить вручную.
Прицелившись как можно более тщательно, я освободил сознание, и руки сами приподняли ствол на миллиметр вверх и немного правее.
Доверяя скорее чутью тела, чем расчетам мозга, я мазнул пальцем по спуску.
Не выстрел, а, скорее, могучий выдох пронесся по залу. Провожая взглядом летящую пулю, я уже знал, что попал. Офицера буквально размазало по стене здания, перед которым он стоял.
«Минус один», — подумал я и снова приник к наглазнику прицела. Один из бронетранспортеров неосторожно повернулся ко мне спиной.
— Ну что ж ты так, дурашка? — спросил я его, вгоняя пулю в турбинный отсек. Он ничего мне не ответил, а только негромко взорвался и печально зачадил смрадным пламенем.
Интересно было бы посмотреть на рай для бронемашин. Он у них отдельный, или совмещенный с тракторами и газонокосилками? Нет, все-таки, я думаю, у них должна быть своя Валгалла. С морями масла и реками топлива, а также с ордами техников, беспрестанно делающих им ТО-1 и ТО-2…
Потом я вдруг увидел, как на площадь выкатывают тяжелое орудие. Вероятно, для того, чтобы я смог насладиться зрелищем орудийного ствола, глядящего мне прямо в лоб. Ну-ну. Дистанция двести метров, для моего оружия это почти в упор. Я двинул зуммер прицела до отказа вперед, и все поле прицела заполнило зияющее жерло. Десять секунд, отведенные мной артиллеристам на зарядку орудия, истекли, и я ровным и точным движением прижал спусковой крючок, укладывая пулю внутрь заряженного ствола.