— Ага! — на мой взгляд громче, чем следовало, сказал Сергей, привалившийся к пустому оконному проему.
— Вот и наши гости! Смотри! Вовремя, чтоб их! Педанты! Катят с инспекцией по комендатурам. На обратном пути они — наши! Не дергайся, не заметят, если отрава из твоего флакончика работает…
Он потрепал себя по нагрудному карману, где лежал «противоинфракрасный» дезодорант, которым мы загодя облились от стоп до макушки.
Мамочки… Я снова ощутил себя персонажем сказки про Кощея Бессмертного. Кортеж состоял из четырех машин плюс шесть мотоциклистов. Впереди гордо месил грязь аппарат, с некоторым трудом опознанный мною как тяжелый танк Pz. Kpfw-VI «Тигр», германского производства. За ним следовали два технических монстра: поставьте на широкие гусеницы торпедный катер, оснастите его пятком башен с орудиями, сферическими антеннами и получите…
— Гусеничные краулеры, — как ни в чем не бывало комментировал Сергей. — Опасная штуковина в ближнем бою. Броня — сантиметров двадцать пять. Двигатель на ядерном приводе — два реактора. Но если повредишь гусеницы — отличная мишень…
Замыкал цепочку еще один монстр. Его я тоже видел в учебниках по военному искусству — супертяжелый 188-тонный германский танк «Маус». Ничего себе, мышка — почти с паровоз габаритами!
Над передним «Тигром» два флага — драный, почти черный, с грязно-белой полоской посередине — латышский и новенький — синий с «розой ветров». НАТО. И в то же время на бортах грохочущих железных мастодонтов красовались равносторонние черные кресты с белым окоемом — опознавательный знак германского вермахта.
— Пропускаем беспрепятственно, — пожал плечами Сергей, уловив мой вопрошающий взгляд. — А на обратном пути устроим сюрприз. На твоей совести головной танк. Я в это время пускаю ракеты по округе. Начнется сумятица — огонь на поражение по любой движущейся цели.
Колонна, сотрясая и без того неустойчивые стены нашего укрытия, проследовала к центру города. В нарождающихся сумерках я заметил, как обвалилось одно из готических «ребер» несчастного Домского собора. Легкие разъедала неназываемая смесь, которую я вдыхал. Рев двигателей, вонючий выхлоп, слюнявые твари, бегающие неподалеку… Я начал чувствовать, как некие шарики, закрепленные внутри моего черепа, начинают срываться с орбит. Боже, как хочется домой!
Нет. Домой я попаду только тогда, когда мы с Дастином вернемся в наш бункер. И я обещаю самому себе — с собой мы прихватим Сергея. Пусть отправляется с нами — туда, где чистая вода, солнце, цивилизация и никаких войн, особенно таких, как здесь…
Но это потом. Сейчас мы вдвоем будем дожидаться возвращения ржавых чудищ, в чреве одного из которых будет находиться мой напарник.
* * *
— Удивительная штуковина получилась! — Сергей, полулежавший у стенки, рассматривал несколько бесформенное, но в то же время почти безупречное эстетически творение, сконструированное нами прямо здесь, в импровизированной засаде, из принесенных с собой приборов. — Эх, зажрались вы, господа товарищи из будущего, как есть зажрались!
Основой техношедевра являлась обычная импульсная винтовка ИВ-14, только зарядный блок был заменен на более емкий — не 24 стандартных заряда, а целых 62.
В отдельном гнезде красовался индикатор движений живых организмов, напрямую соединенный с прицелом, — враг отмечался на мониторе синими точками, союзник — розовыми. Мне и Дастину еще на Земле, перед отправкой в Дальний космос, имплантировали под кожу микрочип размером меньше макового зернышка, дававший знать любой системе охраны и коррекции огня, произведенной на нашей планете, что компьютер видит «своего».
В отдельном гнезде красовался индикатор движений живых организмов, напрямую соединенный с прицелом, — враг отмечался на мониторе синими точками, союзник — розовыми. Мне и Дастину еще на Земле, перед отправкой в Дальний космос, имплантировали под кожу микрочип размером меньше макового зернышка, дававший знать любой системе охраны и коррекции огня, произведенной на нашей планете, что компьютер видит «своего».
Инъектор с подобными чипами нашелся и в бункере Хозяина, так что Сергей тоже получил свою дозу цивилизации — легкий укол под лопатку, имплант плотно засел в мышце… Теперь, если фигура товарища лейтенанта будет захвачена автоприцелом, а неразумный человек нажмет на клавишу разряда, выстрела не последует. Защита от дурака.
В качестве довеска к винтовке фигурировали подствольный гранатомет и лампа направленной импульсной вспышки — ослеплять противника. Один такой взблеск перед глазами, и зрение теряется минимум на пять минут.
Мое вооружение было попроще — ИВ с автоприцелом да пистолет. За спиной торчало дуло вороненого «Шмайссера» — захотелось пострелять из антиквариата, если возможность выпадет.
Ждали уже полтора часа — почти совсем рассвело, то есть облачное небо из непроглядно-черного стало мутно-серым. Солнца, разумеется, видно не было. Сергей пояснил, что солнце выходит из-за туч только ниже пятьдесят второй параллели — то есть в районах южнее Воронежа, Саратова или Оренбурга. Здесь, на севере продолжается «пылевой эффект» — поднятые гигантскими пожарами облака пепла не желают оседать. Говорят, полностью атмосфера очистится только лет через двадцать…