— Слышали, — хором соврали я и Дастин. — А чем это вызвано? С кем воевать будем?
— С Норвегией. — Лаэрт посмотрел удивленно. — Господа, вы будто из самой глухой деревни приехали, а не из университетского Виттенберга! Предыдущий король Гамлет был вызван на поединок королем Фортинбрасом, папашей младшего Фортинбраса, нынешнего норвежского принца. Так вот, имелся договор, скрепленный с соблюдением всех правил чести — если один из королей падет в бою, вместе с жизнью он оставляет победителю весьма обширные земли. Земля Фортинбрасов по названной статье вся досталась Гамлету.
— Старшему или младшему? — уточнил я.
— Гильденстерн, как же вы не осведомлены! Ах, вы Розенкранц?.. Извините. Ясен пень, Гамлету-старшему, а через него — младшему! То есть не ему лично, а королевству, которым сейчас правит наш добрый Клавдий. Принцу Фортинбрасу, наследнику Норвегии, само собой, попала вожжа под хвост, и он решил отбить утраченные земли. Собирает армию, готовится… И предзнаменования дурные.
— Какие же? Что-нибудь необычное, сверхъестественное? — осторожно намекнул я.
— По дворцовой страже прошел слух, — понизил голос Лаэрт, — будто несколько ночей подряд под северной стеной Эльсинора и на площадке перед замком видели призрака.
— Призрака? — притворившись изумленным до глубины души, ахнул я. — Настоящего? И что же он делал — завывал и гремел цепями? Предвещал страшные бедствия?
— Нет, — развел руками Лаэрт. — Просто гулял. Сам я его не видел… Но по всем поверьям призраки являются в годы несчастий. Вот так, господа! Ну что, еще по кружечке?
Господа накачались пивом настолько, что Дастин посчитал, будто в таком свинском виде возвращаться в резиденцию короля будет неприлично, а потому мы решили погулять по поселку, устроившемуся под скалой Эльсинора. Видимо, пьяные дворяне здесь были зрелищем привычным и обыденным, а посему подгулявшие Розенкранц и Гильденстерн особого удивления у поселян, что праздных, что трудящихся, не вызывали. Алкоголь подстегнул наше воображение, и мы выдвигали версии одна абсурднее другой. Монетка по-прежнему падала орлом вверх.
— Здесь требуется тщательное расследование! — втолковывал я Дастину. — У нас достаточно оснований считать, что благополучие Дании под угрозой. Если мы пустим дело на самотек, дело кончится точно так, как у Шекспира, — гора трупов, королем становится Фортинбрас Норвежский, предъявивший права на трон…
— Что ты сказал? — оборвал меня Дастин, дернув за рукав. — Повтори?
— И повторять нечего. Ты очень невнимательно смотрел кино.
— Повтори?
— И повторять нечего. Ты очень невнимательно смотрел кино. Помнишь завершающие слова Фортинбраса? Когда он разговаривает с этим надутым индюком Горацио? «Не в добрый час мне выпадает счастье. На этот край есть право у меня. Я предъявлю его». Замечу: Горацио — единственный из персонажей, переживший все и всех. Король, королева, Гамлет, Офелия, Лаэрт, Полоний… Даже Розенкранц и Гильденстерн, которые были вообще ни при чем, — все сложились! Горацио почему-то жив. Подозрительно…
— Ничего подозрительного, — поморщился Дастин. — Мы с тобой — расходный материал. А Горацио в пьесе — персонификация автора, если я правильно понимаю. Он обязан остаться в живых, дабы потом поведать всему миру, что нет повести печальнее на свете…
— Чем повесть о Розенкранце и Гильденстерне, — подхватил я. — Есть предложение! Немного сумасбродное. Как насчет того, чтобы не поспать сегодняшнюю ночку и поглядеть на призрака?
— Так он тебе и явится!
— Обязан явиться, — с жаром сказал я. — Помнишь первое действие «Гамлета»? Призрака видели все — офицеры стражи, Горацио, который специально привел принца посмотреть на тень его родителя… Следовательно, и мы увидим. Как, согласен?
— Есть один момент, наводящий на размышления, — после долгой паузы сказал Дастин. — Призраки обычно где появляются?
— Вспомни поучения вампира Эмиеля, — ответил я. — Сокровища ищи под алтарем, дракона — в пещере, а саркофаг — в подземелье. Значит, призрак должен бродить по замку. Причем обязательно в тех местах, которые были как-то связаны с жизнью и смертью его носителя. Ты к чему клонишь?
— К чему клоню? Старого короля убили в дворцовом саду, где он отдыхал, верно?
— Верно.
— Тогда почему же тень отца Гамлета фланирует лишь по площадке перед Эльсинором, а Лаэрт утверждает, будто внутри крепости его не видели ни разу? Любой призрак, наделенный хоть каплей логики, должен разгуливать по коридорам замка, по тронному залу и истошно завывать на месте своей гибели. Проклятое привидение не желает входить в Эльсинор, а старательно выманивает принца наружу. Закон нарушен! Слишком подозрительное привидение. Решено — ночью одеваемся потеплее и сторожим.
— Кажется, голова проветрилась, — сказал я. — Идем обратно.
Мы прошлись по широкому галечному пляжу, на котором пахло водорослями, солью и гнилой рыбой, свернули в поселок и добрались до площади, главными украшениями которой служили два культурных центра — церковь и кабак. За время нашей прогулки к оным развлекательным учреждениям добавились несколько повозок, одна из которых являла собой настоящую театральную сцену. Высокий борт фургона откинут горизонтально, закреплен подпорками и по углам украшен чадящими факелами. Вокруг — толпа местных. Смеются.