Столик был завален таблицами и ведомостями. Один из углов его занимала
клавиатура встроенной в стол счетной машины.
— Садитесь, пожалуйста, — Чайкен указала Радину на диван. — Я сейчас
приготовлю чай.
Сначала Радин рассказывал столичные новости. Потом говорил о том, какая
погода стояла во время полета. Он чувствовал, что его присутствию искренне
рады, но в то же время видел, что, кроме общей беседы, между Тополем и
Чайкен все время идет свой, особый безмолвный разговор. Они были
откровенно счастливы, просто оттого, что находились вместе.
Первое время это сковывало Радина. Потом он понял, что дело не в них, а
в нем. Просто сам он совершенно иной человек, чем этот Тополь. И поэтому
жена его держит себя с ним не так, как Чайкен — со своим мужем. Видимо,
оба они с женой настолько уже привыкли не слишком радоваться при встречах
и не слишком огорчаться при расставаниях, что это стало их второю натурой.
«Недавно женаты, — подумал он. — Недели, может быть, месяцы…»
Но потом оказалось, что они были знакомы еще со школьных лет и женаты
четвертый год…
— Вы тоже работаете в этой экспедиции? — спросил он Чайкен.
— Нет, что вы! — нараспев воскликнула она и оглянулась на мужа. — Это
было бы такое счастье!
— Она старший инженер-математик аэродромного вычислительного центра, —
пояснил Тополь.
— Ну все равно. В ваших занятиях очень многое схоже, — Радин указал на
столик с ведомостями, — тем более, что вы и дома не расстаетесь с работой.
— Ой! — воскликнула Чайкен.
— Это не мое, это его, — она озорно
покосилась на Тополя. — Он же хочет удрать от меня в невесомость. Он ищет
кэйворит.
— Ну, знаешь! — возмущенно воскликнул Тополь.
Все рассмеялись. Смеялся и Тополь.
— А ты ищешь кэйворит, — повторила Чайкен.
Тополь положил руку ей на плечо, и она счастливо притихла.
Радин встал, подошел к стене. Уже стемнело. Вдали, там, где смыкались
чернота моря и густо-серое полотно неба, то желтым, то зеленым светом
вспыхивала и гасла звездочка маяка.
— А ведь Уэллс не так плохо придумал, — проговорил он, глядя на маяк. —
Имея кэйворит, можно было бы путешествовать в космосе с большими
удобствами.
— Пожалуй, и так, — ответил Тополь. — Впрочем, космос — это не по моей
части.
Радин повернулся к Чайкен:
— После того, как я провел с Вилом Сергеевичем два часа в беспрерывных
пике, — он говорил тем особым подчеркнуто почтительным и полнозвучным
голосом, каким говорят официальные комплименты, — я глубоко убежден: Вил
Сергеевич может достичь очень многого. В том числе и найти кэйворит.
— Вот видишь, вот видишь, что говорят умные люди! — торжествующе
закричал Тополь и вскочил с дивана.
— А разве я спорю? — спросила Чайкен, удивленно глядя сперва на Радина,
потом на мужа. — Я всегда говорила, что ты всего можешь добиться. Ты
можешь все, Вил, утешься!
Тополь ответил Радину:
— Вы ей не верьте. Она сама и подбила меня заняться расчетами структуры
гравитационного поля. Это еще когда мы были студентами. На первом курсе мы
всегда замахиваемся на нерешенные мировые проблемы, ну, и потом не
понимаем, почему…
— Ну зачем же так, Вил! — перебила Чайкен. — Ты сам говорил: «Если
предугадывать изменения кривизны пространства (ты называл это векторным
предвосхищением), то передвижение в пределах гравитационного поля будет
совершаться без затраты энергии». Ты говорил это, Вил?
«Вил, — наверно, инициалы Владимира Ильича Ленина. Ну конечно! Он
рождения 1990 года! В том году многие называли детей этим именем».
— Ну что за народ — математики, — рассмеялся Тополь. — Несмотря на всю
свою скрупулезность, в теоретической физике они — как медведь в камышах:
шум, треск, где прошел — там дорога. Но, должен признаться, тогда мы таким
расчетом и занялись.
— Ну и теперь?
— Теперь, в общем, продолжается, то же самое.
— И для этого вовсе не обязательно отправляться в космос, — сказала
Чайкен.
«Почему она так говорит? — подумал Радин. — В утешение мужу? Чтобы
задеть меня?»
— Да, конечно, — как-то поспешно согласился Тополь. — Если бы удалось
решить эту задачу, то и в наших обычных передвижениях у земной поверхности
мы все время как бы катились под горку. Путь не был бы физически
прямолинейным, но энергетически — самым выгодным. Игра, знаете, стоит
свеч.
— Мечта физика об обладании даром предвиденья, — усмехнулся Радин.
— Мечта физика об обладании даром предвиденья, — усмехнулся Радин.
— Да.
— И, в случае удачи, унестись за границу нашего гравитационного поля?
То есть по крайней мере за десять миллиардов световых лет! Я думаю, Вил,
вы никогда не согласитесь столь далеко улететь от Чайкен. Разрешите мне
так называть вас? — во взгляде Чайкен Радин вдруг увидел тревогу, но
продолжал: — И знаете, самое любопытное, пожалуй, то, что в космосе, в
точках равного притяжения между Землей и Луной, Землей и Солнцем, эти
поверхности уже нащупаны человеком. У Земли же их обнаружить труднее.
— Слишком велик общий гравитационный фон, — воодушевленно подхватил
Тополь. — А может, и проще: мы пока еще не очень умеем вести наблюдения в