перигее они станут приближаться к Солнцу на расстояние восемьдесят
миллионов километров. В апогее будут отдаляться на полтора миллиарда.
Правда, через восемнадцать лет и два месяца «Сигнал» промчится всего лишь
в пятистах тысячах километров от Земли. Это могло быть спасением: либо они
выйдут к ней на «Десанте», либо их еще раньше заметят и сумеют оказать
помощь.
Когда были получены эти данные. Тополь словно окаменел, чувствуя, как у
него холодеет под сердцем. «На что ж еще можно было надеяться? — подумал
он, стараясь успокоить себя — ему не хотелось тревожить Радина — и
все-таки вновь ужаснулся: — До встречи с Чайкен восемнадцать лет! И все
эти годы она не будет знать, что я жив!..»
Он покосился на Радина. Тот полулежал в своем командирском кресле,
пристегнув к нему скафандр. Глаза Радина были закрыты. «Спит», — с
облегчением подумал Тополь.
Не открывая глаз, Радин вдруг спросил:
— Итак? Что ж ты узнал?
— Если бы работала радиосвязь, — вздрогнув, ответил Тополь. — Ведь мы
же проживем в «Сигнале» восемнадцать лет?
Радин открыл глаза, повернул голову в его сторону:
— Восемнадцать? Откуда взялась эта цифра?
Тополь протянул ему пластину звездной карты. На ее полях был карандашом
сделан расчет.
— Так, — проговорил Радин, пробежав глазами вычисления. Перевел глаза
на Тополя, повторил: — Та-ак…
В голосе его Тополю послышалось облегчение. «Ты считал, что будем идти
еще дольше? — подумал он. — Но и восемнадцать лет прожить в этих стенах
разве мало? Восемнадцать лет ждать! — он беспокойно оглядел кабину
«Десанта», будто на ее стенах мог найтись ответ. — Восемнадцать лет
разлуки! Это же все равно, что смерть. Нет, это хуже. Она ведь ничего не
будет знать обо мне».
— Вылетели на пятнадцать дней, вернемся через восемнадцать лет, —
сказал Тополь.
Он обращался не к Радину. Он сам для себя подводил итог.
— Мы с тобой космонавты, Вил, — отозвался Радин. — Надо всегда помнить
об этом.
«Зачем меня агитировать? — подумал Тополь. — Разве я не понимаю и так?
— И вдруг он почувствовал, что волна холода вновь подступает к сердцу. —
Но ведь восемнадцать лет! Это целая жизнь!..»
Космическая психология учила: чтобы успешно ждать, нужно ясно и
спокойно сказать себе: «Я готов ждать.
Слышишь, Чайкен! Я буду ждать
восемнадцать лет. Все, что мы могли, сделано. Остался только мой личный
долг — вернуться к тебе».
Они решили: вахты по двенадцать часов. Вахтенный шесть часов отдает
работам по ремонту «Сигнала», три часа — гравитационному компасу:
определение истинного положения корабля, скорости, ускорения. Два часа —
забота о пище, о регенерации воздуха, воды, уборка. Один час — личное
время. Час этот — на раздумья о прошлом и будущем. И все.
В первую же свою вахту Тополь разбудил Радина до наступления срока. Он
тряс его за плечи:
— Проснись, Рад, проснись!
Радин заторопился, отстегивая скафандр от кресла и недоуменно
спрашивая:
— Уже прошло двенадцать часов? Что случилось? Я только уснул!
— Да нет, конечно же, не прошло, ты только посмотри сюда, — Тополь
совал Радину пластину звездной карты, исчерченную карандашными стрелами
гравитационных засечек. — Я тут прикинул — щит уже создан! На Земле
празднуют. Рад! Я не мог не разбудить тебя — ведь это весточка от нас. Наш
привет! Как еще мы могли дать знать о себе? И ты смотри…
Говоря это. Тополь водил карандашом по карте. Рука дрожала. Карандаш
дробно стучал по пластине карты.
— И масса щита, и форма, и координаты, — все на диво удачное. Лучше и
не могло быть! Только одно удивительно: почему Янус так быстро вышел в
расчетную точку? Правда, мы не знаем того, какая часть его низверглась
через канал…
Радин положил ладонь на руку Тополя, сжал ее. Карандаш перестал
прыгать.
— Если обрушилось хотя бы сорок процентов…
— Возможно, — проговорил Радин.
— Конечно! — воскликнул Тополь. — Но это еще: не все! Важнее другое! Я
бы, наверно, не стал тебя будить, но ты понимаешь, что получилось?
— Что получилось? — сурово спросил Радин. — Что у тебя получилось? Бери
себя в руки!
— Делая гравизасечки щита, я наткнулся на удивительную возможность:
если нам двести суток продержаться на орбите спутника Юпитера, а потом
сойти с нее, мы даже без всякой помощи окажемся дома через шесть лет!
Радин еще сильней сжал руку Тополя. Выражение внутренней боли появилось
на его лице. Но Тополь не видел этого и говорил все громче, восторженней:
— А продержаться у Юпитера можно! Надо только на одном «Десанте» идти к
нему. Ну и надо, чтобы орбита вокруг Юпитера была такой вытянутой, что в
апогее нас перехватит Марс. Я рассчитал: расход низона будет ничтожный!
Столько его у нас есть! У Марса мы пробудем подольше. Таким же способом
перейдем на орбиту к Земле. Там нас снимут любым кораблем, если только еще
у Марса кто-нибудь нас не обнаружит. Ты понимаешь, Рад? Рад!
Радин быстро встал, обеими руками держась за кресло, грудью оттолкнул
Тополя. Тот не ожидал этого и отлетел к противоположной стенке кабины,
отскочил от нее, но успел ухватиться за один из поручней и задержался на