Положение в данный момент — тоже. Если использовать «Сигнал» для
буксировки, а преобразователи только для распыления, можно в один прием
создать щит. Но что потом будет с «Сигналом»?
Радин услышал голос информатора:
— Время буксировки — семьдесят суток. Окончание активного участка
переходной орбиты — район апогея Сатурна. Форма кривой — парабола.
Остаточный ресурс энергии для самостоятельного движения «Сигнала» — ноль.
Дальше шли цифры: координаты начала и конца активного участка пути.
«Та-ак, — подумал Радин — он уже связался с вычислительным центром…
Но ведь то, что в конце буксировки мы будем двигаться по параболе, уведет
нас от Солнца!..»
— Надо просить Совет, чтобы «Сигнал» подхватили возле Сатурна, — сказал
Тополь, как только информатор умолк. — Буксировка займет семьдесят дней.
За это время можно успеть.
— Успеть? — удивленно переспросил Радин.
«Успеть? — еще более удивленно подумал он. — За семьдесят суток к нам
никто не может успеть. «Сигнал-2″ достраивается на лунной вакуумной верфи,
и быть там ему еще месяцев шесть. Ну а все остальные? Они ж тихоходы! К
нам никто не успеет!»
— Хорошо же ты знаешь членов Совета, — ворчливо сказал Радин, маскируя
этим тоном овладевшую им растерянность.
— Но подумай, Рад! Разом покончить со всеми заботами о щите! Это же все
равно что одним сраженьем выиграть войну. И как! Силой всего двух солдат!
Разве тут можно раздумывать?
— В этом ты прав, — ответил Радин.
— Так почему же члены Совета не разрешат?
— Да потому, что при такой высокой степени риска Совет отклоняет
предложения не рассматривая. Обсуждение любого проекта начинается с
экспертизы: не грозит ли это чем-нибудь экипажу? Нас послали сюда
работать. И ждут от нас не чудес. В девяностых годах я уже получил подряд
два РДБ — по коду тех лет это значило: «Героизм не оправдан». Тогда мы
пытались сверх программы высадиться на астероиде Эра. Это была одна из
первых таких попыток вообще.
— Я знаю эту историю, — сказал Тополь. — Но ведь она ж удалась! И без
нее мы сейчас вообще не смогли бы начать нашей работы.
— Да, но тогда-то я понял: выстоять до конца — это значит сделать дело
и вернуться живым. Конечно, иногда жертвовать собою приходится. Те, кто
так делает, величайшие из героев. Но ни один из них, я уверен, не решается
на это, не исчерпав все остальные возможности. И поэтому выступать с твоим
предложением рано. Надо еще думать и думать. Но конечно…
— Что — конечно? — спросил Тополь.
Радин молчал.
— Говори же, Рад!
— Никогда не может один человек приказать другому пожертвовать собой.
— Но кто же приказывает?
— Если продолжать этот наш разговор, то неизбежно получится, что такой
приказ даю я. А мне это было бы тяжело, ты понимаешь, Вил?
«К чему ж я его призываю?» — подумал Радин и по серьезному взгляду,
которым Тополь смотрел на него, догадался, что тот прекрасно понимает
скрытый смысл его слов: «Если есть возможность за один полет создать щит,
надо делать это любой ценой».
Они полетели дальше. Воронка все более сужалась. Центробежная сила
слабела, перешла через ноль, стала расти в противоположном направлении,
теперь, уже втягивая «Десант» в глубь Януса. Радин уменьшил скорость до
семидесяти километров в час, не доверяя автоматам, не отрывал рук от
пульта управления кораблем. Тополь работал на счетной машине. На какую за
дачу он пытался найти ответ? Радин не спрашивал. Да он и от себя гнал
мысли о решении, которое примет в тот миг, когда придется приступать к
делу. Гнал, потому что фактически решение уже было ими принято. О чем еще
оставалось раздумывать?
Локаторы остановили «Десант» всего лишь в двенадцати километрах от
противоположного конца астероида. Датчики обнаружили за пределами корабля
высокий уровень радиации и температуру плюс 426 градусов.
Включив над скафандрами магнитную защиту, они вышли из «Десанта». Их не
удивила радиоактивность. Она и должна была возрастать в направлении от
кратера вулкана к его недрам. Еще меньше озадачила высокая температура —
ее вызвала радиоактивность. Не удивило их и то, что узкий канал уходил в
глубь астероида. Подталкиваемые центробежной силой, они направились по
этому каналу. Он то суживался чуть ли не до полуметра, так что приходилось
пускать в ход излучатели, то расширялся настолько, что стенки его терялись
в темноте.
Полностью канал заканчивался лишь в каких-то трех-четырех
километрах от поверхности.
Они повернули назад. Радин шел впереди. Тополь все время отставал,
ощупывал стены прохода. Потом он вдруг остановился, привалился спиной к
округлому желваку застывшей лавы и рассмеялся, обхватив руками шлем.
Радин поспешно вернулся к нему.
— Что с тобой, Вил?
Тополь продолжал тихо смеяться.
— Ну плюнем, найдем другой астероид…
— Да зачем же другой, — Тополь указал в ту сторону, где кончался
проход. — Посмотри, что получается? Если пробить канал до конца, расширить
его на конус, прекратить кувыркание этого Януса да слегка разогнать, а
сделаем мы все это очень легко, одним нашим «Сигналом», то получится из