наступила невесомость, и вентиляторы для перемешивания воздуха,
автоматически включившись, «сдули» его в эту точку.
Дотянувшись до потолочного поручня, он по нему добрался к пульту.
Светился только круглый экран стороннего обзора: «Сигнал», подхваченный
струями светящегося межзвездного газа, несся в канал астероида, туда, где
бушевала раскаленная синева.
Как следует рассмотреть эту картину он не успел: экран погас.
Испытывая пьянящую радость внезапного освобождения от тяжести, он
пробрался к выходу из «Десанта». Рванул рычаг. Рычаг не поддался. Только
тут он заметил рубиновый огонек над люком. Под огоньком светилось табло:
«Перекос корпуса. Усилие открывания — 45 тонн».
Разве у него было столько сил?
Десантная ракета не имела второго выхода.
«Выбраться через камеру главного двигателя? — подумал он. — Снять
крышку сместителя, оттуда в насосный отсек, но это же долго, долго и
долго!»
И уже через несколько секунд он доставал из стенного шкафа аварийные
инструменты.
7. СЮРПРИЗЫ ИМПУЛЬСНОГО ПЕРЕКЛЮЧЕНИЯ
Тополя спасло то же, что спасло Радина. В тот страшный момент после
нажатия кнопки, когда он уже налетел всем телом на пульт, вся стена вдруг
начала стремительно уходить от него. Столкновения не произошло.
Странно было, что невесомость началась еще тогда — он это определенно
заметил! — когда стрелка указателя собственной скорости бежала по шкале.
Это, правда, длилось недолго. Стрелка уперлась в ограничитель (сто тысяч
километров в секунду!) и замерла, но факт оставался фактом: вопреки всем
законам физики некоторое время происходило возрастание скорости без
малейшей инерции.
Разве законы физики могут хоть когда-нибудь нарушаться?
Как всегда бывало с ним в первый момент при наступлении невесомости.
Тополь чувствовал необыкновенную ясность мысли.
Он оглядывался. Стрелки приборов застыли в недопустимо крайних
положениях — на нулях, за красными чертами. Контрольные лампочки частично
погасли, частично, как по команде, зажглись красным светом. Гравитационный
компас стоял на нуле. На нулях застыли стрелки всех указателей ускорения.
Стрелка указателя собственной скорости по-прежнему была прижата к
ограничителю — по меньшей мере сто тысяч километров в секунду (сто тысяч
километров!) было достигнуто!
Безмятежно голубел экран кругового обзора.
Впереди на миллиарды и миллиарды километров была полная пустота! Более
того! Судя по приборам, за пределами «Сигнала» не было ни гравитационного,
ни электромагнитного полей! Но ведь и это противоречило законам физики!
Тополь взглянул на счетчик частиц межзвездной пыли. В ячейках его
стояли сплошные девятки. Прибор зашкалило! Но это значит — вокруг
«Сигнала» никакая ни пустота! Корабль впаян в монолит, более плотный, чем
бетон или сталь!
«Ну да, мы же врезались в астероид. А тот уже вышел на орбиту и идет
без ускорения, — подумал Тополь, успокаиваясь, и вдруг в изумлении широко
раскрыл глаза: — Но почему же тогда другие проборы показывают, что вокруг
пустота?..»
Получалась какая-то цепь исключающих друг друга противоречий.
Тополь подтянулся к окулярам анализатора твердых частиц и вгляделся:
вереницы квадратов, причудливо сцепившихся друг с другом углами, плыли по
экрану. Понять это можно было лишь так: вещество, окружающее «Сигнал»,
состоит из атомов, электроны которых располагались не по круговым, а по
квадратным орбитам. То есть атомы вещества за оболочкой «Сигнала» были не
шарообразной, а кубической формы!
Он почувствовал лихорадочное возбуждение. Он — первый ученый,
движущийся с околосветовой скоростью.
Он на пороге великих открытий!
Только бы подольше наблюдать эти чудеса!
В центре экрана кругового обзора появилось темное пятно.
Астероид?
Тополь включил левую группу рулевых двигателей.
Звенящий толчок сотряс «Сигнал». Он был такой легкий и резкий, будто
тряхнулся, ломаясь, хрупкий латунный листок.
Впечатление было такое, словно «Сигнал», бесплотный, лишенный инерции,
на полной скорости сделал поворот под прямым углом. Но еще непонятней было
то, что сразу же на приборной панели главного пульта осветился циферблат
часов зависимого времени.
Анализировать было, впрочем, некогда. Темное пятно так и осталось в
центре экрана.
Тополь вновь рванул рукоятку включения рулевых двигателей левой группы,
продолжая поворот.
Последовал новый звонкий рывок.
Диск зависимых часов погас. В центре экрана по-прежнему темнело пятно.
Включение рулевых двигателей ничего не давало.
И Тополь понял: это пятно в центре экрана — знак того, что оболочка
«Сигнала» начала разрушаться.
Он включил тормозные двигатели. Сразу все, сразу на полную мощность.
Ни приборы, ни он сам ничего не заметили. Не было даже легчайшего
сотрясения!
Он попытался сделать хоть какие-то выводы.
Итак, при движении с околосветовой скоростью электронные оболочки
атомов, говоря грубо, из шарообразных превращаются в кубические.
Криволинейное движение — невозможно. Гравитация равна нулю. Инерции нет.
Но, значит, и массы нет! Нет материи! Так что ж тогда находится там, за