сознания Тополя. Он оживился.
— Кто же может нас наблюдать с Юпитера? — спросил он.
Радин, откровенно обрадованный, что завладел наконец вниманием Тополя,
продолжал:
— Тот, кто населяет города, о которых ты говорил, кто увел нас этими
импульсами.
— Быть бы твердо уверенными…
— Пожалуйста! Можно еще точнее установить!
— Как? Ринувшись туда? — Тополь указал на пол.
— Зачем? Надо высадиться на одном из спутников Юпитера. Если
юпитерянская цивилизация так высока, она уже вышла на спутники. Это всегда
первый этап освоения космоса.
— К тому же, ты скажешь, некоторые из них по размерам не меньше Земли и
на них есть атмосфера. Но она ведь водородно-метановая!..
— Пускай! Это ничего не меняет. Здесь, у Юпитера, мы обязаны отыскать
цивилизацию, которая поможет нам вернуться домой.
— О, понимаю, ты предлагаешь видеть в исследовании спутников завтрашнюю
радость? И благодаря этому до времени не сойти с ума?
Радин ответил совершенно серьезно:
— Хотя бы и так, Вил. Но только в то, что мы вернемся на Землю, я
больше чем верю. Я знаю — так будет.
— Предчувствие? — грустно усмехнулся Тополь. — Спасительное
самовнушение?
— Я уже много раз ходил в космос.
— И всегда возвращался, — с той же грустно-понимающей улыбкой закончил
за Радина Тополь.
Расчеты были готовы. Те жалкие остатки низона, которые чудом
сохранились в тормозных двигателях, позволяли им посетить три спутника
Юпитера, — к сожалению, самых небольших и самых удаленных от планеты:
Одиннадцатый, Восьмой и Девятый. Эти спутники были настолько малы, что
даже не имели названий.
Только номера.
Затем они могли еще вывести «Десант» на такую орбиту, на которой он
оставался бы не менее двадцати пяти тысяч лет.
Было что-то очень утешающее в этой цифре — двадцать пять тысяч лет! Она
была как заявка на бессмертие.
По условиям экономичного расхода энергии, ближайший из спутников они
могли посетить через год и двести семьдесят восемь дней. И это ожидание
было первым барьером, который предстояло преодолеть.
3. ЧАСЫ РЕШЕНИЙ
— Вил! Вспомни, пожалуйста, что за пленка — АДБ-31?
— Это летописная пленка.
— А что это значит?
— Как что? Каждые пять минут — кадр перед «Десантом»!
— И можно установить, когда именно делались отдельные снимки?
— Еще бы! Цифры в левом верхнем углу — это год, месяц, число, время
суток. Но в чем дело, Рад? Почему ты спрашиваешь то, о чем знаешь сам? Ты
проверяешь мои умственные способности?
— Видишь ли, я стал просматривать эту пленку и наткнулся на
любопытнейший факт.
Радин легким жестом пододвинул фотометр к креслу Тополя. Тот покорно
прильнул к окулярам прибора.
Почти весь снимок занимал причудливый облачный протуберанец. Формой он
напоминал трехногого рогатого человека с непомерно большой головой и
крючковатым носом. Тополю приходилось делать усилие, заставляя себя
вглядываться в снимок. Однако он сразу вспомнил момент, когда снимок был
сделан: в то самое время, когда они гнались за мифическими шарами.
— Я ничего не вижу особого, — проговорил он, переводя взгляд на Радина.
— Ну, а что в левом верхнем углу?
— Там цифры. Я тебе уже говорил о них.
— А несколько ниже их?
Тополь взглянул еще раз.
— Здесь какая-то точка.
— Смотри дальше.
Радин щелкнул переключателем. На втором снимке была та же точка, но не
было протуберанца.
Привстав с кресла и держась одной рукой за него, Радин положил другую
руку на плечо Тополя и осторожно, потому что дело происходило в мире без
тяжести, потряс его:
— Вил! Мы гнались с тобой не за призраками. Это было. Но только не
десятки шаров, а один! Все остальные — мираж, радиоотражение от ионосферы
Юпитера. Это реальный объект. Вил! И надо искать и искать его по тем
элементам орбиты, которые мы успели установить!..
Они нашли его на десятые сутки бессменных наблюдений.
Теперь они были осторожнее. Едва изображения шара начали двоиться,
Тополь стал изменять длины радиоволн, на которых работали локаторы,
отыскивая среди них такие, которые свободно проходили бы сквозь ионосферу
Юпитера. Изображения делались все более размытыми, расплывались, но в
разной степени. Одни сильней, другие слабей. В конце концов на экране
осталось лишь одно из них. Тоже расплывчатое, без четких границ, но зато
единственное. Это, несомненно, было реально существующее космическое тело,
естественного или искусственного происхождения.
Измерения показали, что
оно находится от них на расстоянии двухсот пятидесяти тысяч километров.
— Давай обсудим, — предложил Радин, когда это было установлено со всею
определенностью. — И как можно спокойнее. Прежде всего предположим самое
худшее: металлоидный астероид!
— Нет, — Тополь категорически крутил головой, — ты обрати внимание:
изображение на экране совершенно одинаково по яркости. Так отражать
импульсы может только металлическое, идеально гладкое шарообразное тело и
к тому же полое, судя по его массе и диаметру!
— Ну а если скорость его вращения тысячи оборотов в минуту? Тогда
обломок тонкий, как лист бумаги, и то будет казаться гладким и