— Готов ли ты, Эхе кё Сите, оставить ради любви за спиной всю свою прежнюю жизнь? — глухо спросил горец. — Учти, придется стать никем и ничем, всего добиваться самому. Тебе придется доказать, что ты достоин любви этой девочки!
— Я на все готов! — Глаза инара загорелись безумной надеждой.
Тебе придется доказать, что ты достоин любви этой девочки!
— Я на все готов! — Глаза инара загорелись безумной надеждой. — Что я должен делать?
— Узнаешь. — У Лека дернулась щека. — Ничего недостойного я тебе не предложу. Теперь ты, девочка. Скоро ты узнаешь много необычного и даже невероятного. Мы тебя не купили, а выкупили. Как только твоя нога ступит на землю империи, ты станешь свободной и сама будешь выбирать, кого любить, а кого ненавидеть! Одно только тебе придется сделать обязательно — стать ученицей горного мастера. Моей ученицей!
— Так вы элианцы?! — задохнулся от неожиданности Эхе.
— Да. Это что-нибудь меняет?
— Нет, мне плевать на войну! Ради чего воевать? Ради новых рабов?! Не хочу!
— Тебе, вижу, не слишком нравятся порядки на родине? — прищурился Лек.
— Не нравятся. Только поделать я ничего не могу. Если бы я стал королем, то все изменил бы. Но это невозможно.
— Невозможно? — Лек задумчиво приподнял бровь, восхищенный пришедшей в голову безумной идеей, затем бросил вопросительный взгляд на ухмыляющегося Энета, и тот согласно кивнул, сам подумав о том же. — Все возможно. Но об этом не сейчас. Санти, открывай портал!
Скоморох трижды нажал на камень одного из своих перстней. Повеяло холодом, потемнело, и в воздухе появилась туманная дымка. Рыжий первым въехал в нее и исчез.
— Если не передумал, иди, — кивнул на дымку Лек.
Эхе, никогда еще не сталкивавшийся с серьезной магией, вздрогнул, но пересилил себя и встал. Он снова погладил пальцы рабыни, во все глаза смотревшей на него, и решительно скрылся в тумане. Вскоре на поляне остались только Лек, девушка и проводник.
— Как тебя зовут, девочка? — спросил горец.
— Как пожелаете, господин… — глухо ответила не поверившая словам о свободе рабыня. — Воспитанницам запрещают иметь имена и прозвища, чтобы господин мог дать им те, которые ему нравятся. Меня называли по номеру, шестой.
Как же все взаимосвязано… Лек нервно поежился. Не только в приюте она шестая. Согласно пророчеству — тоже. Впрочем, не о том думает. Он взял девушку за руку, помог встать и повел к порталу, коротко попрощавшись с проводником и поблагодарив за помощь. Тот поклонился в ответ.
Знакомо мигнуло в глазах, и горец оказался на плацу возле тарсидарских казарм. Последней из тумана выскочила лошадь Лека, давно привыкшая к такому способу перемещения, и портал схлопнулся. Возле ближайшей посыпанной гравием дорожки столпились остальные. Орк с эльфом успели снять личины и наслаждались потрясенной физиономией нартагальца. Перед ними в нетерпении прохаживался мастер Кертал и глухо ругался.
— Так, все в сборе, слава Единому! — выдохнул он, заметив Лека с девушкой. — Привели, вижу? Хорошо, быстро посвящаем девочку, потом галопом — переодеваться, и на выход. Император ждет!
— У нас тут сложности некоторые… — неуверенно сказал горец. — Мы еще и парня привели…
— В задницу твои сложности! — разъяренно рявкнул Кертал. — Потом, все потом! У нас тут такое…
— Что еще на наши головы? — уныло спросил эльф, переглянувшись с орком. Лек удивленно промолчал.
— Что? — резко повернулся к принцу старик.
Лек удивленно промолчал.
— Что? — резко повернулся к принцу старик. — Да так, ничего особенного. Всего лишь прибыло эльфийское посольство во главе с твоим отцом. Тебя видеть хотят.
— Ой, мамочка! — Тинувиэль ухватил себя за одно ухо, и с ужасом уставился на Кертала.
10. Белые корабли
Светало. Волны бились о берег, создавая неповторимую музыку, хорошо знакомую уроженцам приморских городов. Барашки пены создавали иллюзию появляющихся на мгновение и тут же исчезающих белых коней. Ветер швырял в лица стоящих на длинном молеу стражников водяной пылью. Шторм. Небольшой, правда, но корабли в тарсидарскую гавань заходить все-таки не рисковали, предпочитая пережидать непогоду подальше от прибрежных скал. Стражники этому были крайне рады, легкий денек выдался, не приходится носиться с утра до вечера, проверяя сотни судов. Хотя с начала войны чужие корабли и перестали заходить в порты Элиана, своих стало еще больше. А что везут? Все больше контрабанду, думают, по глупости своей, что таможенники расслабились, и пытаются дополнительный кусок везения у фортуны спереть.
Сержант Мертак осклабился. Хоть и не любил он, конечно, дежурств в порту, но служба есть служба и никуда от нее не денешься. По выслуге лет он давно мог уйти в отставку, но ведь со скуки загнуться можно. Видел, как часто спиваются отставники. Делать становится нечего, вот и пьют. Трактир разве открыть? Нет, не по нему это, нудное дело, лучше на корабль какой наняться, хаживал он в юности и в Нартагаль, и в Даркасадар, и даже в Карвен, не говоря уже об имперском Манхене, тогда, конечно, еще не вполне имперском. Да и пацанов поднимать надо, скоро третий родится, жена пузатая ходит. Нет, он еще послужит.