Внезапно Леку в голову пришла интересная мысль. Он смотрел на стоящего на коленях Виртена. Юноше стало неловко от такого унижения пожилого человека, мастера боя.
— Встань! — приказал он. — Запрещаю впредь унижаться передо мной или кем-либо другим. Честь дороже жизни!
— И об этом говорилось в Хронике… — Охотник почти незаметно усмехнулся, поднимаясь на ноги. — Теми же словами.
— В смысле?
— «И прикажет Повелитель тебе встать с колен и никогда не унижать себя перед ним, и скажет, что честь всего дороже, а прежде всего — дороже жизни…» — процитировал Виртен.
— Копыто дорхота! — зло выругался Лек, которому до смерти надоело быть живым воплощением всяких там древних сказок. Ну надо же, что ни скажешь или ни сделаешь, а об этом уже где-то написано! И что за паскудство такое?
— Тебя ждет великая судьба, Повелитель. — Виртен улыбнулся его досаде. — Ты будешь стоять рядом с Владыкой Неба и Земли, величайшим из живших когда-либо людей. Так сказано в Хронике.
— Надо бы почитать эту вашу Хронику, — все еще раздраженно буркнул юноша, гася картаги и пряча их в ножны. — Я вот что хотел спросить. У вас в Нартагале люди найдутся?
— Во всем мире, кроме Эльварана, — ответил охотник. — В королевстве наши услуги востребованы, поэтому наши люди есть во всех классах и сословиях.
— Очень хорошо. — Лек удовлетворенно кивнул. — Мне завтра в десять утра понадобится проводник, хорошо знающий город Авендар. И местные обычаи, разумеется. Пусть ждет там у южных ворот. Плюс полдесятка высших охотников для тайной охраны на всякий случай. С нами будет девушка с золотистыми волосами, она должна выжить в любом случае, защищайте ее всеми доступными способами.
— Все исполню, Повелитель, — наклонил голову далагар. — Проводник сам подойдет к тебе и скажет, что Мать любит своих детей.
Так ты его узнаешь. Охотники тоже исполнят свой долг.
— Ладно. — Юноша, еще не успевший освоиться с новой ролью, вздохнул. — Послезавтра вечером жду тебя в кабачке «Жирный гусь» у западных ворот. Вечером, после захода солнца. С переводом Хроники на лаарский. Я должен знать, каких мне еще сюрпризов ждать.
Виртен поклонился в ответ и растворился в темноте. Вскоре на площади не осталось ни одного охотника Черного Клана, ничего не говорило о том, что здесь только что произошло. Лек покачал головой, проклиная судьбу, то и дело подсовывающую ему новые неожиданности, и направился домой. Спать не хотелось, особенно после свалившихся на голову новостей, но завтра рано вставать. Надо попытаться уснуть, иначе утром будет носом клевать.
Лек не знал, что через несколько часов в Ориатских горах, что в Даркасадаре, состоялся еще один разговор. В небольшой комнате с ничем не украшенными каменными стенами сидел у горящего камина глубокий старик с длинными седыми волосами, заплетенными в косу. Он с интересом смотрел на вошедшего, коренастого светловолосого человека.
— Ты знал? — холодно спросил гость. — Да, ты знал. Вижу.
— Знал, — подтвердил старик.
— Почему же?
— Что «почему»?
— Почему ты предал, отец? — Слова давались светловолосому с трудом, в глазах горела тоска, но одновременно и решимость, он явно принял какое-то нелегкое решение.
— Кого я предал? — Брови старика раздраженно взметнулись вверх. — Ни семью, ни клан я не предавал. А до дурацких легенд мне никогда дела не было.
— До легенд мне тоже дела нет. Но Повелитель — не легенда. Я его видел, я чувствовал его страшную силу. Это что-то невозможное!
— Он уже вошел в полную силу? — Глава клана судорожно сжал кулаки. — Благая Тьма!
— Не знаю, но он несет истинную Тьму. Я видел! И требую объяснений, как далагар клана.
— Что ж, сын, ты их получишь. Я пытался остановить чудовище до того, как оно станет самим собой полностью. Ты не понимаешь, что такое носитель истинной Тьмы. Мы можем молиться Ей и служить Ей, но если Она нисходит в тварный мир… Ничего хорошего от этого ждать не приходится. Никому. Нам — в том числе.
— Понимаю, отец, — криво усмехнулся далагар. — Ничуть не хуже тебя понимаю, ты сам меня учил. Но ты не учел одного обстоятельства. Рядом с Повелителем стоит носитель истинного Света. И они кровные братья.
— Что?! — резко дернулся старик. — У тебя глупые шутки, сын. И жестокие.
— А я и не шутил, — криво усмехнулся тот. — Это на самом деле так. Пророчество Пятерых.
— Эта-то чушь какое отношение имеет к носителю Тьмы?
— Твоя недоверчивость сыграла с тобой злую шутку, отец, — вздохнул далагар. — Ты никогда не относился к Хронике с уважением, всегда полагал правым только себя самого. Тем более — не верил в пророчества. Особенно в чужие. И ошибся. Знаешь, что сказал мне Повелитель?
— Откуда?
— «Встань с колен, честь дороже жизни». Это именно тот Повелитель, которого мы ждали! Я не хуже тебя знаю, что предки уничтожили трех носителей Тьмы, не сказавших этих слов. Но этот сказал.
Но этот сказал. Ты понял?
— Да, — глухо отозвался старик, опуская голову. — Только мне плевать. Мне жаль, что мы не сумели отыскать мальчишку в детстве, когда он вообще ничего не мог. Я знал, что следующий носитель родится где-то на Манхене, я искал его. Не нашел. Жаль.
— Даже сейчас ты не желаешь ничего понимать. — Далагар помрачнел. — Отказываешься принимать реальность. Значит, ты взвешен и отвергнут. Ты не можешь больше быть аладаром клана.