Красавица смущенно улыбнулась, показав аккуратные клычки, и вручила первую пару лепешек командиру полка Диких Котов. Череп низко поклонился, с благодарностью принимая подношение. Если бы у девушки была только одна пара, то ее вручение, помимо всего прочего, означало бы еще и предложение любви. Любовь предлагали тому, кто получал последнюю или единственную пару. И эту-то пару красавица, потупив глаза и зардевшись, сунула в руки онемевшему от неожиданности Храту. Молодой орк приоткрыл рот от изумления, взял лепешки и с трудом выдавил из себя положенные по обычаю слова благодарности. Он не знал, куда деваться от смущения, толпа вокруг одобрительно вопила, на него сыпались сотни советов, от которых покраснел бы самый отъявленный развратник. Из-под капюшона плаща шедшего рядом эльфа доносилось ехидное хихиканье. Уши бы оборвать наглой сволочи! Храт не знал, что ему и делать — от дара рхад-роторх не отказываются. Отказаться — это все равно, что прилюдно плюнуть девушке в лицо, обозвав шлюхой.
— Я с благодарностью принимаю твой дар, красивая… — пробурчал Храт, смирившись. — Только я еще не знаю, где меня поселят.
— В посольском квартале, в здании имперского посольства, — поспешил вмешаться череп, глядя на молодую пару с явно заметным одобрением. — Подходи туда вечером, красивая, тебя пропустят, я предупрежу посольскую стражу.
Командиру полка не раз доводилось бывать на месте парня.
Командиру полка не раз доводилось бывать на месте парня. Первый раз, похоже, вон как смутился, бедняга, весь красный. А ведь сделал невозможное… Надо бы поговорить с ним как-нибудь, интересно, чему его научили в империи. Носитель алых мечей Ярости! Надо же. Древняя сказка оказалась правдой. Увидеть бы их своими глазами. В руки, понятно, никто, кроме владельца, картаги взять не рискнет: сгоришь ни за гмырхову душу. Но посмотреть очень хочется, до дрожи.
Череп, оказавшись в безвыходной ситуации, не раз мечтал о чуде. Только вот чуда ни разу не случалось, своими силами выкарабкивался. Зато теперь вот случилось. Трудно поверить, но молодой орк со шнурком младшего горного мастера — вот он! Живое свидетельство тому, что можно достичь невозможного. Достиг ведь этот парнишка? Значит, и другие смогут. Храт Сломанный Клык станет примером множеству юных урук-хай. Давно пора сходиться с империей ближе, тем более, что элианцы издавна демонстрируют искреннее дружелюбие, не раз приходили на помощь в тяжелые моменты. Вспомнить хотя бы голод десять лет назад. Прислали ведь множество кораблей с продовольствием, сказав: «Расплатитесь когда сможете…» Понятно, что Кагал Старейшин постарался расплатиться как можно быстрее, не любили орки быть в долгу, но запомнили помощь, о которой не просили. И оценили. Люди, ничтожные люди, сами узнали о беде народа урук-хай и помогли. Конечно, помог император с Советом старших мастеров, а не народ Элиана, но все-таки.
Командир полка снова покосился на девушку, лукаво и многообещающе поглядывающую на Храта, и незаметно усмехнулся. Малышка умница, что решилась. Кто она, интересно? Кажется, младшая дочь старейшины Громха Пьяного Пса. Красивая девочка, ничего не скажешь… Может, сумеет стать для молодого горного мастера чем-то большим, чем просто случайной подругой. Видно же, что он считает своим домом скорее империю, чем Оркограр, а это не очень хорошо. К тому же, парень явно чего-то боится. Наготове. Не дай Создатель Миров чего не так сказать, сорвется в вихрь смерти, как горные мастера любят называть бой мечей. И справиться с ним будет ой как непросто…
Посольство двинулось дальше. Девушка на прощание чмокнула Храта в щеку, от чего он совсем уж смутился, и убежала. Эльф отпускал соленые шуточки, от которых орк готов был на стену лезть. По прибытии в посольский квартал он собирался настучать принцу по шее. Зараза ушастая! Откуда в нем столько ехидства? От Санти заразился, никак… Так рыжий молчит. Храт не понимал, что Тинувиэль отвлекает его от мрачных мыслей. Орк после выхода из пирамиды мрачнел с каждым днем, считая себя изгоем. Ему слишком тяжело дался сделанный выбор.
Урук-хай вокруг стояли молча, многие кланялись Храту, но он не замечал этого, погрузившись в невеселые мысли. Снова перед глазами стоял объявивший его изгоем Хранитель Очага. А ведь вскоре молодой орк предстанет перед Кагалом Старейшин. Как они встретят изгоя? Пусть даже в ранге посла, но все равно — изгоя. Храт нервно поежился. Эльф бросил на него встревоженный взгляд и принялся зло вышучивать друга. Настолько зло, что тот сразу забыл о своих страхах, пылая праведным гневом и жаждой надрать шутнику уши.
Одна улица сменялась другой. Причудливые формы домов давно перестали удивлять, не было, наверное, во всем Рурк-Дхаладе двух одинаковых зданий, каждое имело какую-то свою изюминку. Но ближе к центру города и башне Кагала Старейшин дома постепенно принимали все более привычный, традиционный вид. Орков вокруг не становилось меньше — наоборот, слух об урук-хай, ставшем горным мастером, несся по столице, привлекая новых зевак. А уж дети вообще сходили с ума. Мальчишки и девчонки с восторгом смотрели Храта с крыш и кричали: «Слава!». Молодой орк еще не знал, что одним своим появлением с черным шнурком на плече заслужил именную надпись на Стене Героев, на которую заносили имена лучших из лучших.
— Это здание посольства, господин посол, — повернулся к Храту череп, показав на башнеподобное, круглое здание, окруженное высокой оградой в два человеческих роста. — Нам запрещено заходить туда без приглашения.