Император задумался на минуту, потом продолжил:
— Твоя дочь, Диппат, просила об ученичестве у горного мастера. Я исполнил ее просьбу. Санти согласился взять ее второй ученицей.
— Но зачем?! — Начальник третьего департамента недоуменно уставился на девушку.
— Мне в жизни осталось только одно, папа, — в глазах Кары горело что-то такое, от чего Диппату стало не по себе. — Месть. Ни детей, ни семьи у меня никогда не будет. Жить я не хочу, но буду. Ради того, чтобы отплатить!
— Я сам им за все отплачу, кнопка! — Диппат прижал руки к груди.
— Ее желание — это далеко не все, дружище, — тяжело вздохнул император. — Ты ведь знаком с полным списком пророчества Пятерых?
— Знаком. Но какое отношение оно имеет к Каре?
— Такое. Беспалая из этого пророчества — твоя дочь.
— Что?! — Лицо Диппата вытянулось и побелело.
Это чудовище — его маленькая девочка? Добрая и ласковая, как котенок, Кара? Невозможно! Беспалая, судя по пророчеству, нечеловечески жестока, она порой будет исполнять обязанности палача, и исполнять с удовольствием… Впрочем, а чего он хотел? После всего, что святоши с ней сотворили, это еще самое малое. Но почему именно она?..
Диппат поверил императору сразу — такими вещами не шутят. Он молча опустился на первый попавшийся стул, обхватив голову руками. Глазами пожилого человека смотрело само отчаяние.
Кара с трудом вышла на огромный балкон под крышей императорской башни, ноги болели так, что никакого терпения не хватало, слишком большую нагрузку перенесли этой ночью десятки раз сломанные и неправильно сросшиеся кости. Хоть бы только не опозориться, не упасть, не показать своей слабости. За Карой следовал рыжий парень, который должен стать ее наставником. Девушка искоса поглядывала на него, пытаясь составить свое мнение о человеке, который вскоре станет ближе отца. Девушка необычной внешности, первая ученица рыжего, тоже настораживала Кару — какая-то она очень странная, не от мира сего.
— Я, Сантиар Эрхи, младший горный мастер боевого братства империи Элиан, беру в ученицы Кару ар Тарнель и произношу Слово Воина! — Голос рыжего неуверенно подрагивал. — Прошу его величество императора занести мои слова в Анналы Братства!
Слова Санти подтвердил Ланиг, тоже произнесший короткое заклинание.
— Ученица Кара, согласна ли ты принять ученичество? — заставил девушку вздрогнуть гулкий голос императора. — По доброй ли воле ты его принимаешь?
— Согласна! — хрипло отозвалась она, горло внезапно пересохло. — Я принимаю ученичество по собственному желанию, никто меня не заставляет!
С шара на верхушке башни сорвался белый луч и ударил Кару в лицо, окутав ее тело сияющим коконом. Император переглянулся с Ланигом — снова сюрпризы, такого не было ни с кем из Пятерых, не говоря уже ни о ком другом.
— Я принимаю ученичество по собственному желанию, никто меня не заставляет!
С шара на верхушке башни сорвался белый луч и ударил Кару в лицо, окутав ее тело сияющим коконом. Император переглянулся с Ланигом — снова сюрпризы, такого не было ни с кем из Пятерых, не говоря уже ни о ком другом. Из белого кокона внезапно раздался звериный вой боли, что-то там происходило, но вся магия Марана не помогла понять, что именно. Сгусток света бешено вертелся на балконе минут десять, и все это время девушка внутри кричала. Страшно кричала. Диппата пришлось держать, чтобы он не рванулся на помощь и не прервал посвящение.
Белый, слепящий туман вокруг рассеялся. Кара медленно встала с пола, не понимая, что случилось. Ей было стыдно за то, что не сумела сдержаться и выла, как подзаборная собачонка под плетью. Но боль внутри кокона оказалась куда сильнее всего, что девушка испытала во время плена. Что-то настораживало, что-то непривычное. Кара сделала несколько шагов к краю балкона. Движения стали почему-то очень легкими, она шла, а не ковыляла. А когда бывшая узница осмотрела себя, то поняла, что шрамы, покрывавшие ее тело, бесследно исчезли. Их место заняла шелковистая, нежная кожа, присущая молодой женщине ее возраста.
Случилось чудо — безнадежно искалеченная девушка выздоровела. Понятно теперь, откуда взялась боль, полное исцеление за столь короткое время имеет свою цену. И цена эта — боль. Не такая уж и большая цена, если разобраться. Одно осталось прежним — трехпалые руки, похожие на клешни краба, только крючковатые, негнущиеся пальцы стали нормальными. Они как-то странно зудели, казалось, нужно напрячься — и произойдет что-то важное. Кара послушно напряглась, и из кончиков пальцев, прорвав кожу, медленно выдвинулись когти. Страшные, загнутые, острые, полупрозрачные когти, которыми можно легко разорвать человеку горло. Это еще что такое? Откуда? Впрочем, плевать. Пригодятся. Девушка запрокинула голову, и в темное ночное небо понесся безумный, нечеловеческий хохот. Погодите, господа палачи, скоро за вами придет беспалая смерть. И не ждите пощады, ее не будет!
8. Черный Клан
У большого стрельчатого окна сидела красивая черноволосая девушка в скромном сером платье послушницы и мечтательно улыбалась, глядя на облака. Еще немного — и совсем стемнеет. Он придет. Точнее — прилетит. До сих пор не верилось, что любимый умеет летать, но лгать Лек не стал бы. Обещал взять с собой в небо. Скорее бы уже прилетал, страшно по нему соскучилась.