— Ты что — знала его раньше, встречались?..
— Никогда. Тут простая логика. Он ведь ин, так?
— У меня в этом нет ни малейших сомнений.
— В этом все дело. Предположим, он продал. Получил деньги. А дальше? Куда он денется с ними? Его ведь с легкостью опознают в любом мире Конфедерации, а других миров не существует. Ина, безусловно, объявит его в галактический розыск. Где же он укроется? А если даже ухитрится — весь остаток жизни он будет проводить или в постоянных перемещениях с планеты на планету, либо в каком-то укромнейшем убежище, из которого и носа не сможет высунуть. Думаешь, он не понимает этого? Ты общался с ним; он что — чрезмерно эмоционален? Деньги могут до такой степени вскружить ему голову, что он не станет думать о последствиях?
— Мне он представляется человеком совершенно уравновешенным, — сказал я, для верности немного подумав. — Из тех, кто отмеряет семикратно.
— Вот видишь. Поэтому версия с банальной кражей кажется мне необоснованной.
— Хочешь сказать, что «Многие» просто сочинили, что он предлагал им купить этот предмет? Зачем? Какой смысл?
— Никакого. В этом-то и дело: нормальная логика тут не срабатывает, — признала она.
— Но, кажется, одно все-таки соответствует действительности: шар у него. Не знаю, когда, где и как он ухитрился разыскать его, но иначе он…
— Постой, постой, — перебила она.
— Да?
— Тут у меня возникла версия… Понимаешь, он как-то получил этот шар, и после этого ему остается решить всего лишь одну задачу: благополучно убраться вместе с шаром с Сальты и доставить его — и самого себя, конечно, — на Ину. Это не так просто: на всех средствах сообщения все еще действует особый режим, введенный после просьбы Ины о содействии в розыске. И пытаться провезти шар любым способом если не невозможно, то, во всяком случае, рискованно.
И пытаться провезти шар любым способом если не невозможно, то, во всяком случае, рискованно. Особенно учитывая, что Орро, насколько я знаю, не имел здесь официального статуса, он не дипломат, иммунитетом не обладает, и его могут задержать без особых проблем. А если при этом шар окажется в распоряжении государственных органов Сальты, его не так-то просто будет выцарапать у них. Этот артефакт ведь интересует здешнюю власть ничуть не меньше, чем любую другую, при этом каждая надеется, что именно она смогла бы добраться, наконец, до смысла и содержания этой находки…
— Получить исключительную возможность пользоваться предполагаемой мудростью других, неведомых нам рас, наверняка превосходящих нас…
— Вот именно. Может быть, сам Орро и рискнул бы, но его начальство это наверняка запретило. Нужен наиболее безопасный вариант. И тут ему приходит в голову мысль: пустить тех, кто самым активным образом занят поисками шара с сальтской стороны, по ложному следу. То есть, подставить тебя — и меня, следовательно, — и таким образом отвлечь внимание от Орро. Он ведь не случайно тебя, как это называется, технично вложил в это дело: дал понять, что шар на самом деле у тебя.
— Но при чем тут «Многие» и «Могучие»?
— Скорее всего, при том, что они могут заниматься поисками шара по соглашению со своим правительством. Понимаешь, если шар оказывается у властей, сразу возникают сложности: его надо отдать владельцу, той же Ине. А если его находят люди, официально никакого отношения к властям не имеющие, — правительство может и дальше делать вид, что занято поисками, а на самом деле уже работать с ним во все лопатки. Думаю, тебе известно, что соглашения между властью и сильными криминальными группами для решения конкретных задач — вовсе не такая уж редкость, и не только на Сальте.
— Это известно, — признал я.
— Вот и ответ.
— Да, это получилось у Орро неплохо: подставить меня. Не ожидал такого. И это значит, что теперь они с нас не слезут — если только…
— Что — «если»?
— Я просто подумал: он не зря ведь ввязал в это дело и «Могучих», и «Многих». По сути, он стравливает их между собою, разве не так?
— Возможно. Но если ты рассчитываешь, что «Могучие» станут брать это здание приступом, чтобы освободить нас…
— Не исключаю, но только при чем тут «освободить»? Чтобы перехватить нас и заставить передать товар им, а не «Многим».
— Товар, которого у нас нет.
— К сожалению. Так что, как говорят у меня на родине, хрен редьки не слаще.
— Согласна. Так что нет ни малейшего смысла задерживаться тут.
— Поддерживаю. Пора уходить.
— А ты знаешь — как?
— Нет. А ты?
— Разумеется, нет.
— Вот и прекрасно. Минус на минус, как известно, дает плюс. Давай умножимся друг на друга.
— Знаешь, — сказала Елизавета после небольшой паузы, — а в этом, пожалуй, что-то есть. А ты выдержишь? Умножение — вещь серьезная.
— Да уж как-нибудь, — самонадеянно пообещал я.
Елизавета только усмехнулась.
Глава 16
— Тогда начинай, — сказала Елизавета.
— Времени у нас осталось немного.
Я в общем понимал, что она имела в виду. Но для верности переспросил:
— Начинать? С чего?
— Молодой человек, — проговорила она сердито. — Не валяй дурака, ладно? Ты прекрасно все понимаешь. Меняйся!
Да, она имела в виду именно это. Я огорчился. Елизавета не знала, не должна была знать, что я владею техникой самостоятельного изменения облика и получил свою инскую внешность не в спецлаборатории. Потому что если это понимает она, то с таким же успехом поймет и кто-нибудь из тех, кто посадил нас под замок. И заподозрит, что на самом деле Орро и я — не одно и то же лицо. А это сразу же изменит всю игру — и не в мою пользу. Выходит, я допустил какие-то неточности? Но тогда лучше их исправить, пока, еще можно, чем предстать перед противниками в своем натуральном виде. Это означало бы — публично объявить, что игру ведет Терра; но таких полномочий у меня не было. И я покачал головой: