Хотя (именно это я сейчас и вертел в голове), может быть, я зря стал обвинять несостоявшегося партнера в отсутствии нужной выдержки? Не исключалось ведь, что он просто не успел добраться сюда? Правда, от станции вневременной связи забегаловка располагалась не так уж далеко, но это для того, кто знает короткие пути, умеет срезать углы и пробираться задними дворами. Тем более что он наверняка передвигается пешком: на полетной высоте куда труднее разобраться в пестроте вывесок, входов и выходов на уровне поверхности. К тому же все последние дни контроль над транспортом любого вида был усилен — и я предполагал, что именно наше с Орро появление тут вызвало такую реакцию; вернее, не столько наши персоны, сколько та причина, по которой мы здесь оказались: все тот же украденный шар. Я не сомневался, что нужный мне человек не вызовет никаких подозрений: у нас не принято посылать на работу людей, не обеспечив их всякими документами и легендами. Но сам процесс контроля требует времени, так что вполне вероятно, что он еще просто не…
Додумать не удалось: я едва отошел от стойки — нерешительно, как бы не зная, к какому столику направиться, хотя свободных вокруг хватало, — как боковым зрением, не поворачивая головы, заметил, что кто-то приближается ко мне. Именно ко мне, понял я, когда тот подошел.
Но повернул я голову только тогда, когда человек остановился, осторожно взял меня под руку и проговорил хрипловатым, неожиданно высоким голосом:
— Позвольте, я помогу вам добраться до столика.
Только тут я медленно поднял глаза. И сразу же брови поднялись сами собой.
Правда, я сразу же загнал их на место.
Это была женщина. Ее не назвать было старухой, но и молодой она давненько уже не была. За полста — так определил я свое впечатление. Сморщенная, как гриб сморчок. Да еще и с бельмом на глазу, брр! Одетая без претензий на моду, иными словами, так же, как и вся прочая клиентура этого заведения. Голос грубоватый, но манера речи вполне приличная. Дама из категории «знававших лучшие дни»? Похоже — секретарша в отставке или клерк второй полусредней категории, — в прошлом, разумеется. Я не заметил, из-за какого столика она поднялась — а скорее, она и не сидела, а вошла в зал уже после меня.
Она была мне совершенно ни к чему, но отбрить ее сразу я не мог: она поступила вполне прилично, и бестактность по отношению к ней сразу же была бы записана мне в минус. Меня бы запомнили — а это было совершенно излишним.
— Буду вам очень благодарен, — сказал бы я, чтобы не остаться в долгу, если бы мог.
Меня бы запомнили — а это было совершенно излишним.
— Буду вам очень благодарен, — сказал бы я, чтобы не остаться в долгу, если бы мог. Но в моих силах сейчас было только кивнуть и улыбнуться.
Не выпуская моего локтя, она повела меня к самому дальнему из свободных столиков. Подвела и даже отодвинула стул:
— Садитесь. Осторожно…
Я, однако, продолжал стоять, тем давая ей понять, что ее благородная миссия завершена и она может катиться своей дорогой.
Она не поняла; только этим можно было объяснить то, что, вместо того чтобы отойти, она, открыв в улыбке зубы (вряд ли природные, уж очень они были белыми и ровными), проговорила:
— Да, воспитание сказывается сразу.
И села сама — на противоположный от меня стул. Объемистую сумку, непременную принадлежность пенсионера, опустила на пол. Сумка была не пустой; дама, видимо, заглянула сюда по дороге из дешевого магазина домой.
Пришлось сесть и мне — начни я возражать, это лишь привлекло бы внимание и вызвало бы, скорее всего, смех. Пусть уж думают, что у нас тут свидание. А как только на пороге покажется ожидаемый мною человек, я просто встану и уйду — ну, пожалуй, извинюсь, раз уж я такой воспитанный.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она очень негромко, почти интимно.
Вопрос в общем-то традиционный, и я дал на него столь же стереотипный ответ:
— Благодарю вас, вполне прилично.
И невольно вздрогнул, только теперь поняв: вопрос был задан по-ински, и я чисто механически ответил на том же языке.
Дама протянула руку, взяла одну из двух моих бутылочек, приложилась к ней. И проговорила:
— В вашем распоряжении, Симон.
Вместо пароля назвала мое имя, как и было условлено с теми, кто должен был обеспечить меня переводчиком. Сегодняшнее имя. Для каждого дня недели у меня были разные имена.
Ничего себе! Мне нужен был полноценный партнер, а моя визави если и владеет в какой-то степени инским (акцент у нее достаточно слабый, слуха не режет), то в таких ситуациях, какие могут возникнуть чуть ли не прямо сейчас, ожидать от нее серьезной помощи не приходится. Не потому, что она женщина; это как раз могло бы сыграть полезную роль, будь она молодой и красивой: мужчины, хотят ли они того или нет, невольно отвлекаются на такую внешность, ослабляют внимание и теряют концентрацию. А на эту бельмастую никто смотреть не станет, и все внимание возможных противников будет обращено на меня. Ну, начальнички!..
— Что же, — сказал я на доступном мне языке. — Идемте отсюда.
Улыбаясь, она сказала сердито, хотя и тихо:
— Ведите себя нормально! Мы пробудем здесь еще десять минут. Такому неполноценному, как вы, да к тому же еще и иностранцу, должно льстить внимание даже такой женщины, как я. Сейчас вы начнете любезничать со мною, а я буду сначала лишь гримасничать и пожимать плечами, потом вам удастся меня уговорить, вы даже продемонстрируете мне ваш кошелек — только после этого мы уйдем отсюда, чтобы ни у кого не осталось сомнений, зачем мы ушли вместе.