— Я бы, пожалуй, действительно отведал его меда, — тихо сказал я Кофе. — Вот только не понимаю: а где, собственно говоря, еда?
— Как — где? В бассейне.
Только теперь я заметил, что на воде дрейфуют многочисленные изящные плотики, уставленные посудой. Вокруг, спокойные и бесшумные, как акулы, плавали слуги, увешанные драгоценностями, но не обремененные излишком одежды. На их головные повязки пошло куда больше ткани, чем на набедренные.
— Видишь, их головы укутаны тканью разного цвета, — объяснил Кофа. — Если ты хочешь отведать какое-нибудь из блюд, достаточно понять, какого цвета головной убор у парня, ошивающегося поблизости, и крикнуть: «Красный» или «Коричневый»… Все очень просто.
— Как, интересно, я могу разобраться с блюдами, если я ничего отсюда не вижу? — возмутился я.
— Неужели не видишь? — удивился Кофа. — Если бы я знал, что у тебя такие плохие глаза, давным-давно заставил бы тебя купить очки. А еще лучше — посетить знахаря… Ладно, могу дать тебе хороший совет: зови желтого. Этот тип описывает круги возле блюда со знаменитыми куманскими кушшами. Во-первых, они не сладкие — догадываюсь, что от сладкого ты устал еще на таможне! — а во-вторых, это то самое блюдо, которое ты в свое время не стал заказывать у ворчуна Мохи. Впрочем, тебе даже повезло. Каким бы мастером ни был наш Мохи, а настоящие кушши, приготовленные под небом Уандука, все-таки лучше.
— Вообще-то, у Мохи я их заказал на следующий же день, просто вас тогда рядом не было, — улыбнулся я. — Но все равно спасибо за совет — это именно то, что требуется. Эй, желтый!
Пловец шустро подгреб к нашему борту и опустил поднос рядом с изголовьем моего уладаса.
— Я желаю вам легендарного аппетита и непревзойденного пищеварения, о блистательный королевский посланец! — заорал хозяин дома.
— Как это мило — пожелать мне не какого-нибудь, а именно легендарного аппетита! Это сколько же надо сожрать, чтобы об этом сложили легенду?!
— Много, — ухмыльнулся Кофа. — Извини, сэр Макс, но ты не потянешь.
Кушши оказались совершенно превосходными, а орать, хвала Магистрам, приходилось не слишком часто. Все-таки у нас с гостеприимным хозяином дома не нашлось точек соприкосновения, необходимых для того, чтобы беседа вышла за рамки обычного обмена любезностями. Так что вечеринку можно было считать вполне удавшейся.
Часа через два господин Кумкур Шимукурумхи приступил к прощальной речи. На сей раз он орал минут десять кряду, чтобы подробно изложить нам все причины, по которым он не может позволить себе роскошь и дальше оставаться в нашем обществе. Потом дюжие носильщики взвалили на свои многострадальные плечи уладас с его дородным телом и скрылись в одном из дверных проемов.
— Предполагается, что теперь мы тоже должны разбредаться по своим покоям? — спросил я.
— Предполагается, что теперь мы наконец-то можем искупаться в бассейне, — возразил Кофа. — Если бы мы с господином агальфагулой были хорошими приятелями, он бы непременно к нам присоединился. Но плавать в бассейне с малознакомыми людьми — дурной тон.
— А плавать обязательно? — мрачно спросил я. — Честно говоря, это не совсем то, что мне сейчас требуется.
— Да нет, вовсе не обязательно, — успокоил меня Кофа. — Просто считается, что нам этого хочется. А если тебе не хочется, можешь продолжать жевать или отправляться восвояси, как угодно. На сей счет нет никаких определенных правил, с чем тебя и поздравляю.
— Вообще-то я собирался погулять по городу, — признался я. — Как вы думаете, это возможно?
— Разумеется. Прикажи своим носильщикам отнести тебя на прогулку.
— Носильщикам? — удрученно переспросил я. — Вообще-то, я хотел прогуляться в одиночестве. У меня слабость к одиноким прогулкам по незнакомому городу.
— Так это и будет прогулка в одиночестве, — Кофа пожал плечами. — Одинокая прогулка на уладасе. Неужели ты думаешь, что носильщики начнут наперебой набиваться тебе в приятели, жаловаться на жизнь или рассказывать старые анекдоты?
— Не думаю, — вздохнул я.
— Но они будут присутствовать.
— Тоже мне присутствие! — фыркнул Кофа. Потом сделал серьезное лицо и внушительно добавил: — Если ты очень хочешь устроить себе пешую прогулку по Капутте — на здоровье. Но на твоем месте я бы все-таки воздержался. В благословенной Капутте любителя пеших прогулок ждет великое множество самых экзотических неприятностей. Это тебе не Ехо, где любой иностранец может сутками слоняться по Старому Городу, и никто даже не поинтересуется, кто он такой и что делает в столице Соединенного Королевства, — разве что он сам учинит дебош или начнет раздеваться догола на площади Побед Гурига Седьмого… Без уладаса тебя, чего доброго, примут за нарядного бродягу или заезжего пирата. Или твой роскошный костюм привлечет внимание настоящих бродяг, каковых тут великое множество. Дело вполне может закончиться тем, что тебе придется защищать свою жизнь, метать Смертные Шары, плеваться ядом направо и налево — оно тебе надо? И потом, ты же еще никогда в жизни не гулял по незнакомому городу, лежа на уладасе. Неужели не хочешь попробовать, как это бывает?
— Ваша правда, — согласился я. — Ладно, буду кататься, вы меня убедили.