Дама в черном лоохи молча протянула Шурфу толстую пачку бумаги. Я тут же подвинулся поближе и постарался сунуть свой любопытный нос в рисунки, на которые невозмутимо уставился Шурф. При этом у меня было такое чувство, будто я пытаюсь списать у него контрольную по математике.
Картинки, впрочем, были те еще. С плотной сероватой бумаги на меня угрюмо пялились какие-то невнятные сюрреалистические рожи. Да и техника исполнения явно оставляла желать лучшего.
— Это их лица, — пояснила рыжая. — Вот такие существа вселяются в людей. От них происходят все болезни, но мы можем их вылечить. Для этого нужны деньги — совсем немного. Вы должны заплатить, но не нам — у нас уже все есть, и нам ничего не надо! — а Ему…
— Кому? — заинтересованно переспросил Лонли-Локли.
— Ему! — таинственным шепотом повторила рыжая. — Знаете, сэр, ваше сознание уже вполне готово к тому, чтобы открыться, но вы выбрали неверный путь. Приходите ко мне, заплатите Ему, сколько не жалко, и я обучу вас всему, что необходимо для общения с Ним. И вообще всему, что вам нужно знать, — всего за дюжину дней!
«Как тебе это нравится, Макс? — Шурф воспользовался Безмолвной речью. — Всего за дюжину дней меня берутся обучить всему, что мне нужно знать. Представляешь: всему! Правда, соблазнительное предложение?»
Он покачал головой, насмешливо и печально, и вслух обратился к нашим посетительницам:
— Я очень вам благодарен за то, что вы решили поделиться с нами своими знаниями, леди.
Представляешь: всему! Правда, соблазнительное предложение?»
Он покачал головой, насмешливо и печально, и вслух обратился к нашим посетительницам:
— Я очень вам благодарен за то, что вы решили поделиться с нами своими знаниями, леди.
— О, это еще не все! — многообещающе заявила рыжая. — Теперь Тилла прочитает вам свои стихи. Эти стихи способны отогнать демонов, и мы выгоним тех демонов, которые уже пленили вас.
Но им так и не довелось выгнать демонов, которые нас пленили. Красивая леди Тилла не успела прочитать свои целебные стихи. Двое мужчин с неописуемо ласковыми лицами, одетые в светло-бирюзовые лоохи, форменную одежду знахарей из Приюта Безумных, появились на пороге Зала Общей Работы и довольно бесцеремонно лишили нас общества этих очаровательных дам. Приложили к их лбам маленькие голубоватые камешки, после чего наши гостьи обмякли и покорно последовали за своими стражами.
— Это и были Кристаллы Смирения? — спросил я после того, как мы с Лонли-Локли снова остались вдвоем.
— Совершенно верно, — кивнул он. — А тебе и это интересно?
— Мне все интересно. Все понемножку… Не забывай: я не так уж давно живу в вашем Мире. Всего-то четыре года. Впрочем, один из них я провел, скитаясь по Хумгату, а это уже вообще Магистры знают что…
— Да, я все время упускаю из вида этот факт, — согласился Лонли-Локли. — Иногда мне кажется, что ты был здесь всегда. По крайней мере, сколько я себя помню.
— Мне тоже иногда так кажется. А иногда мне кажется, что я никогда здесь не был. И до сих пор я не здесь, а где-то еще… Помнишь, ты сам как-то говорил, что воспоминания и наваждения бывает невозможно отличить друг от друга?
— Это я так говорил? — удивился он.
— Ну да, ты. Когда мы бродили по изнанке Темной Стороны…
— А, ну если там, тогда все возможно, — вздохнул Лонли-Локли. — Видишь ли, здесь я придерживаюсь несколько иных взглядов на жизнь.
— И кому из вас следует верить? — лукаво спросил я.
— Обоим, разумеется, — пожал плечами мой друг. — Еще вопросы есть?
— Есть. И куда более злободневные. Эти две дамы, которых только что благополучно увезли санитары… А не может ли оказаться, что они не совсем ерунду говорили? Ну, положим, барышни и правда совершенно сумасшедшие. Лично мне никакого запаха не требуется, чтобы согласиться с этим диагнозом. Но может ведь статься, что они — самые настоящие ведьмы и действительно видят каких-нибудь реально существующих демонов? Сходят же с ума могущественные маги, время от времени, — всякие там бывшие Великие Магистры, и не только они. Одно другому не мешает.
— Не мешает, — согласился Лонли-Локли. — Настоящие колдуны действительно могут сойти с ума, даже очень могущественные. По правде говоря, с нашим братом это случается гораздо чаще, чем с прочими людьми. Но эти несчастные леди — совсем другой случай. Они говорили чушь, можешь мне поверить.
— Верю. Но все-таки как ты определил, что они говорят ерунду? Объясни. Кто знает, вдруг однажды на мою голову свалится еще дюжина-другая психов, а рядом не окажется ни одного умного дяденьки вроде тебя.
— Могу объяснить, — флегматично сказал Шурф. — Это очень просто, Макс. Ни один человек, хоть однажды получивший доступ к истинному могуществу, не скажет: «Я знаю все обо всех».
Ни один человек, хоть однажды получивший доступ к истинному могуществу, не скажет: «Я знаю все обо всех». И не пообещает научить всему, что тебе нужно знать, — за дюжину дней или за дюжину столетий, это уже неважно. Учти, я излагаю не свое частное мнение. Я стараюсь сформулировать для тебя один из фундаментальных законов природы: настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.
— В таком случае, я и есть самое могущественное существо во Вселенной! — обрадовался я. — Моей неуверенности хватит на все население этого прекрасного Мира. И, пожалуй, еще останется на парочку соседних!