— Ну что, милые мои, — сказала Джорджия, обводя взглядом комнату. Ее интонация подразумевала, что она считает всех собравшихся одной большой семьей. — Все мы вчера были на вечеринке, не так ли? Кто?нибудь заметил что?нибудь необычное в старом негодяе? Я как?то упустила его из виду.
Она стрельнула взглядом в Делла, и тот мучительно залился краской. Подобная реакция не сочеталась с его мужественностью, с самой его личностью — если бы он вдруг залился слезами, его смущение и тогда не было бы более очевидным. Все снова заговорили.
В поле зрения мистера Кэмпиона одновременно попали два профиля. Аманда покраснела так же, как и ее герой, тогда как лицо Вэл побелело и казалось высеченным из мрамора. Джорджия явно удивилась.
— Ну ладно, ничего страшного, — сказала она. — Он, видимо, плохо себя почувствовал и уехал в какую?нибудь турецкую баню. Явится к обеду с получасовым опозданием, чистенький и голодный. Честно говоря, он не в лучшей форме. Пару недель назад даже ходил к врачу. Он знает, что ему нельзя пить. Приходит воздаяние за старые грешки.
Было не вполне ясно, почему эта информация должна была успокоить присутствующих, но разговоры постепенно вернулись к общим темам: каждый понял, что остальные знают не больше, чем он, и решил еще немного выждать.
Внимание Джорджии возвратилось к Деллу, который стоял у окна и разглядывал сад. Когда она позвала его, он послушно подошел. Джорджия, вероятно, забыла, что от него хотела, как вдруг вмешалась Вэл.
— Скажи, что у тебя на пальто? — спросила она. — Я все пыталась разглядеть.
Делл явно испытал огромное облегчение, услышав обычный вопрос.
— Это? — спросил он, указывая на свой лацкан. — Это орден Квентина.
— Надо же, а я и не видела, — заявила Джорджия. В голосе ее отчетливо прозвучали собственнические нотки, и она, не отдавая себе отчета, крепче обняла Вэл, буквально силой удерживая ее на месте. — Милый, так ходить нельзя. Ты словно в дротики его выиграл.
Она протянула руку, и Делл, повозившись с застежкой, покорно протянул ей орден. Это был маленький серебряный значок, не очень элегантный, но превосходно сделанный, как это порой случается с подобными вещами. Джорджия перевернула его.
— Милая штучка, — сказала она. — Мне ужасно нравятся такие маленькие пропеллеры, правда, Вэл? Только тебе его нельзя носить, милый. Я забираю его себе.
Делл замялся. Он явно испытывал большую неловкость.
— Боюсь, это невозможно, — смущенно произнес он. — Давай я его надену.
— Ни за что, — со смехом ответила Джорджия. — Раз так, я сама его надену. Так он неплохо смотрится.
В ее голосе прозвучала определенная жесткость, и он не нашелся с ответом. Мистер Кэмпион почувствовал, что его тащат в сторону сада.
— Прости, я просто боялась, что сейчас взорвусь, — сказала Аманда, расхаживая по лужайке. — Это же орден Квентина! Она ненормальная. А он точно не в себе.
— Это какая?то особенная штука?
— Особенная? — От негодования Аманда по?стариковски хмыкнула. — Очень. Уникальная. Такой значок есть всего у трех человек в мире. А. Д. не надел бы его, если бы не сегодняшняя церемония. Конечно, она ничего в этом не понимает и, прежде всего, не понимает, кто он какой. Об этом я и говорила. Его надо отвезти домой и напоить успокоительным. Если Сид или кто?нибудь еще увидит этот значок на ней, будет скандал. Это просто оскорбительно. Может, сказать ей?
— Боюсь, дорогая, это его дело, — мягко произнес мистер Кэмпион. — Что бы мы ни сделали, это отразится на нем.
Аманда пнула землю своей аккуратной туфелькой и подняла на него взгляд.
— Чем старше становишься, тем лучше во всем разбираешься, — заявила она, — и больше обращаешь внимание на мелочи. Сложно так жить, да? Извини, что я тебя утащила. Это было невыносимо. Привет!
Приветствие было адресовано мальчику, который сидел на скамейке у южной стены. До этой секунды, находясь за углом дома, они не видели его, а он тихо сидел с книжкой. Мальчик вежливо встал и стащил свою шляпу с эмблемой хэверлейской школы, и Кэмпион узнал в нем ребенка, которого видел у Папендейков. Он выглядел так же — сосредоточенный и терпеливый, словно пассажир, ожидающий прибытия поезда.
— На солнце очень приятно, — сообщил он скорее — это было очевидно — для того, чтобы помочь им расслабиться, чем скрыть собственное смущение. — Мне так нравится этот сад.
Кэмпион решил, что ему еще нет четырнадцати, и попытался вспомнить, каким он был в этом возрасте. Аманда поспешила на выручку.
— Хэверли закрыли, так ведь? — спросила она. — В чем там было дело? Вспышка пневмонии в деревне? Как думаешь, тебе удастся туда вернуться?
Мальчик пожал плечами и криво усмехнулся.
— Мы надеемся. Последний случай был три недели назад. Остается только ждать. Скверно, конечно.
— Мы надеемся. Последний случай был три недели назад. Остается только ждать. Скверно, конечно. Я всего второй семестр там учусь.
Доверительная интонация была первым заметным признаком юности собеседника, и Кэмпион почувствовал некоторое облегчение.
— Мы с тобой недавно встречались, — сказал он мальчику, стараясь, чтобы его голос не звучал обвинительно, как это часто бывает при обращении к детям.