— Раньше я бы посмеялся вместе с тобой, — сказал Артемис. — Однако сейчас, когда ваше оружие бездействует…
— Но они тоже лишены оружия, — встрял Крут. — Теоретически.
Артемис прислонился к осветительному кубу спиной.
— Давайте возьмём наихудший сценарий, — предложил он. — Гавань захвачена Б’ва Келл, члены Совета убиты или взяты под стражу. Честно говоря, достаточно мрачная картина.
Эльфы промолчали. Картина была не просто мрачной. Тут скорее речь шла о конце света.
Даже Артемис несколько приуныл. Такая ситуация ничем не могла помочь его отцу.
— Я предлагаю немного отдохнуть, запастись продовольствием и, как только небо покроется облаками, направиться в сторону Мурманска. Дворецки может обыскать квартиру этого Васикина. А вдруг нам повезёт и мы найдём там отца? Понимаю, что теперь, когда ваши бластеры не действуют, нам придётся нелегко, но остался ещё фактор внезапности, который можно правильно разыграть.
В течение нескольких минут никто ничего не говорил. Молчание было неловким. Никто не хотел огорчать Артемиса.
— Артемис, — сказал наконец Дворецки, положив руку мальчику на плечо. — Мы не готовы выступить против мафии. У нас нет оружия, а наши коллеги обязаны отправиться обратно под землю. Таким образом, мы лишаемся ещё и магии. Если мы пойдём в Мурманск сейчас, то вряд ли оттуда вернёмся. Мы там и останемся.
Повернувшись, Артемис не отрываясь смотрел в центр куба.
— Но мой отец так близко. Я не имею права отступать.
Даже Элфи была тронута решимостью юного Фаула. Причём на этот раз Артемис вовсе не пытался никем манипулировать. Он был просто мальчиком, мальчиком, скучающим по отцу. Быть может, её защитные рефлексы ослабли, но внезапно она почувствовала, что ей жаль этого парнишку.
— Мы не отступаем, Артемис, — тихо произнесла Элфи. — Мы перегруппировываемся. Это совсем другое. Мы ещё вернёмся. Помни, самое темное время суток — это перед рассветом.
Артемис поднял глаза.
— Перед каким рассветом? — язвительно осведомился он. — Мы же в Арктике.
Оперативный центр
Жеребкинс был вне себя от ярости, причём больше всего он злился на самого себя. Он буквально нашпиговал систему всяческими паролями и кодами безопасности, а Опал Кобой без труда проникла в неё и захватила всю сеть. Более того, её работу оплатила полиция!
Впрочем, кентавр не мог не восхищаться хладнокровием своей противницы. План был гениально прост. Подать заявку на контракт по модернизации, предложить самую низкую стоимость. Полиция с радостью впустила её в свои самые секретные помещения. После чего Опал понатыкала повсюду своих камер и даже выставила Легиону счёт за обновление систем наблюдения.
Жеребкинс нажал на несколько клавиш. Никакого ответа. Почему-то кентавр этому совсем не удивился. Опал Кобой наверняка закольцевала всю систему на себя, вплоть до самого незначительного оптиковолоконного кабеля. Быть может, как раз сейчас она смотрит на него, Жеребкинса, и смеется. Сидит в своем патентованном кресле на воздушной подушке, тычет пальчиком в плазменный экран и хихикает, наслаждаясь унижением гениального кентавра.
Жеребкинс даже зарычал. Ей удалось застать его врасплох, но больше такого не повторится. Он не собирается терять присутствие духа, чтобы потешить Опал Кобой.
Ей удалось застать его врасплох, но больше такого не повторится. Он не собирается терять присутствие духа, чтобы потешить Опал Кобой. Хотя, быть может, именно так и следует поступить…
Кентавр опустил голову на руки, являя собой яркий пример поверженного противника, и горько разрыдался. Одновременно он сквозь пальцы оглядел помещение. Где бы он сам, на месте Опал, спрятал миниатюрную камеру? Разумеется, там, где система не смогла бы её обнаружить. Жеребкинс украдкой взглянул на потолок — туда, где был закреплен прибор для обнаружения подслушивающих устройств. Единственным местом, которое прибор не мог просканировать, был сам прибор.
Итак, теперь он знает, откуда за ним ведется наблюдение, — и что это ему даёт? Если камера установлена внутри прибора, небольшая мёртвая зона существует непосредственно под его титановым корпусом, тогда как в поле зрения пикси остаются все самые важные устройства. Верный компьютер его предал, а любимый оперативный центр стал ему темницей.
Жеребкинс продолжил осмотр комнатки. Когда была последняя модернизация и что поступило в центр после неё? Не могла же эта зловредная пикси испортить все оборудование?
Очевидно, могла. Взгляд Жеребкинса беспорядочно метался по углам. Моток оптиковолоконного кабеля. Несколько зажимов, разные инструменты. В общем, ничего полезного. Но тут из-под компьютерного стола Жеребкинсу подмигнул какой-то зелёный огонек.
Пульс кентавра резко прыгнул вверх. Жеребкинс сразу же понял, что это такое. Ноутбук Артемиса Фаула. Оборудованный модемом, а стало быть, способный пересылать электронную почту. Жеребкинс приказал себе сохранять спокойствие. В этот компьютер Опал Кобой не могла вживить своего жучка. Ноутбук принесли сюда не так давно. Даже сам Жеребкинс ещё не успел разобрать его.
Кентавр процокал копытами к ящику с инструментами и словно бы в порыве отчаяния высыпал его содержимое на плазменный пол. Отчаяние, впрочем, не помешало ему подхватить на лету моток провода и ножницы. Перейдя к следующей ступени своего показного расстройства, Жеребкинс уронил голову на стол и опять разрыдался. Естественно, голову он уронил как раз рядом с тем местом, где Элфи оставила ноутбук. Дернув ногой, кентавр передвинул компьютер туда, где, по его расчетам, должна была располагаться мёртвая зона камеры слежения. А затем Жеребкинс грохнулся на пол и принялся старательно изображать припадок. Опал могла видеть только его дергающиеся ноги.