Его оставалось только пожалеть. Психолога, конечно, а не Артемиса.
Психолога, конечно, а не Артемиса.
Школа имени святого Бартлби, графство Уиклоу, Ирландия, наши дни
Доктор По откинулся на мягкую спинку кресла и пробежал глазами по выведенной на экран компьютера странице.
— Итак, господин Фаул, давайте немножко поговорим. Надеюсь, вы не против?
Глубоко вздохнув, Артемис убрал с высокого бледного лба прядь темных волос. Когда же люди наконец поймут, что его ум, ум Артемиса Фаула, невозможно препарировать, будто какую-нибудь лягушку? Он, Артемис, прочел намного больше книг по психологии, чем этот вот психолог-консультант. Более того, даже опубликовал несколько статей в престижном «Журнале прикладной психологии» — под псевдонимом, разумеется. В психологических кругах его знали как доктора Фреда Сигизмунда.
— Конечно, доктор. Давайте поговорим… допустим, о вашем кресле. Викторианское, если не ошибаюсь?
По с любовью погладил обитый кожей подлокотник.
— Вы абсолютно правы. Это кресло — нечто вроде фамильной ценности. Мой дедушка приобрел его на аукционе «Сотбис». Очень может быть, когда-то оно стояло во дворце и было одним из любимых кресел самой королевы.
Губы Артемиса растянулись в улыбке — впрочем, едва заметной. Артемис не любил выставлять на люди свои чувства.
— Увы, доктор, вынужден вас огорчить. В королевских дворцах подделок не держат.
Ладонь По скользнула по потёртой коже.
— Подделок? Уверяю, господин Фаул, это кресло самое что ни на есть подлинное.
Артемис наклонился, чтобы рассмотреть кресло поближе.
— Признаю, работа очень даже неплохая, но взгляните-ка вот сюда.
По проследил взглядом за пальцем юноши.
— Эти мебельные гвозди — видите перекрестный узор на шляпках? Они выточены на станке. Подобные станки использовались в двадцатых годах двадцатого же века, раньше таких просто не было. Вашего дедушку надули. Впрочем, какая разница? Главное, что кресло удобное. Это же всего-навсего мебель, вы согласны со мной, а, доктор?
Чтобы скрыть своё замешательство, По принялся что-то яростно печатать на своем мини-компьютере.
— Очень ловкий ход, господин Фаул, очень ловкий. Вы исключительно умны, как и указано в вашем деле. Решили немного поиграть со мной? Но может, вернёмся к вашей персоне?
Артемис Фаул Второй разгладил складку на своих брюках.
— Вот тут, доктор, есть небольшая проблема.
— Правда? И какая же?
— Она заключается в том, что я дам правильный ответ на любой вопрос, который вы зададите. Подчеркиваю, правильный. Взятый прямиком из учебника по психологии.
На этот раз доктор По целую минуту изучал свой ноутбук.
— Знаете, господин Фаул, — сказал он наконец, — у нас действительно есть проблема. Но заключается она совсем в другом.
Артемис чуть было снова не улыбнулся. И этот туда же… Сейчас Артемис выслушает очередную теорию. Интересно, в чем его обвинят сегодня? В расщеплении личности? В патологической склонности к вранью, с которой можно и нужно бороться?
— Проблема заключается в том, что вы никого не уважаете. Поэтому смотрите на всех сверху вниз.
Артемис даже несколько смутился, данное обвинение застало его врасплох. Невероятно, но этот докторишка оказался поумнее многих.
— Чушь! Некоторых людей я очень даже ценю и уважаю.
— Неужели? — произнес доктор, не поднимая взгляда от ноутбука. — И кого, например?
— Альберта Эйнштейна, — ответил Артемис, чуть поразмыслив. — Как правило, его теории соответствуют действительности. А ещё Архимеда, был такой греческий математик.
— Ну а из людей, с которыми вы лично знакомы?
Артемис задумался.
Из этих людей, пожалуй, что…
— Итак? Нет примеров?
— Доктор По, вы такой умный, — пожал плечами Артемис. — Знаете ответы на все-все вопросы. Так просветите же меня.
По открыл очередное окно на экране своего ноутбука.
— Поразительно. Каждый раз, читая это…
— Читая что? Мою биографию?
— Да, она многое объясняет.
— А в частности? — невольно заинтересовался Артемис.
Доктор По распечатал страницу.
— Во-первых, этот ваш помощник Дворецки. Слуга-телохранитель, насколько я понимаю. Едва ли подходящий приятель для такого впечатлительного юноши, как вы. Затем ваша мать. Чудесная женщина, по моему мнению, но она совершенно не способна контролировать вас. И наконец, ваш отец. Судя по написанному здесь, он едва ли мог служить вам достойным примером, даже когда был жив.
Последнее замечание причинило Артемису очень сильную боль, но он и глазом не моргнул. Нельзя, нельзя показывать свою слабость.
— Ваши сведения не совсем точны, доктор, — вместо этого сказал он. — Мой отец жив. Пропал без вести, но жив.
— Правда? — спросил доктор По, опять взглянув на страницу. — У меня сложилось впечатление, что от него вот уже как два года нет никаких вестей. Даже суд признал его умершим.
Сердце Артемиса бешено стучало в груди, но голос мальчика звучал абсолютно бесстрастно.
— Меня не интересует, что признал суд или какой-нибудь Красный Крест. Мой отец жив, и я найду его.
По напечатал ещё пару строчек в своем документе.
— Хорошо, пускай ваш отец рано или поздно вернётся. И что тогда? Вы пойдёте по его стопам? Станете таким же преступником? Или вы им уже стали?