— Какая разница, ангелок? — отмахнулся Гуча. — По мне, так пусть хоть сквозь землю провалится.
— Помогите, — услышали они вопль, полный ужаса.
Все оглянулись — не в добрый час Чингачгук пожелал аферисту провалиться. Тентогль, оказывается, был рядом. Он перелезал через завал, но земля под ним вдруг задрожала, камни разошлись, и несчастный обманщик рухнул вниз.
Ангел кинулся на помощь.
— Стой! — закричал черт, но не успел остановить друга.
Тот подбежал к трещине и протянул вниз руку.
— Держись, — крикнул он, что Тентогль быстро и исполнил.
То ли мошенник был слишком тяжел, то ли у Бенедикта оказалось маловато сил, то ли ему, как всегда, не повезло, но вместо того, чтобы спасти несчастного, спаситель сам провалился следом. Когда Гуча и Самсон подбежали к злосчастной яме, оба пострадавших были глубоко внизу.
— Веревка нужна, у меня в торбе есть, сейчас принесу, — сказал Гуча, но не успел он сделать и шага, как трещина разошлась еще шире.
Когда смолк грохот осыпающихся камней и земля перестала двигаться, у ямы остались только обезумевшая лягушка и отшельник. Старик отошел подальше от опасного места, чтобы не повторить судьбу своих спутников.
Сверху спикировала метла, и Гризелла, совершив посадку в экстремальных условиях, спросила:
— Что, опять влипли в историю?
— Опять, — проревела лягушка. — Они провалились! Гуча сказал Тентоглю, чтобы тот провалился а вышло, что сами-и-и…
— Вот так всегда, — проворчала ведьма. — Не желай другому того, чего не хочешь для себя! Что делать будем?
— А что делать? — Аминат отошел еще на несколько шагов. — Какой памятник им поставить, пусть их жены да матери решают!
— Какой памятник?! Что ты несешь?! — возмутилась лягушка. — Может, они там еще живы! Надо спуститься и помочь им.
— Мертвы, — уверенно ответил отшельник, — как есть мертвы! Так упасть и остаться живым? Невозможно!
— Почему? — спокойно спросила Гризелла.
— Потому что так не бывает!
— Смотрите! — воскликнула лягушка, показывая на край разлома.
Тонкая змейка выползла из трещины и сверкнула серебряной чешуей. Ее изумрудные глазки посмотрели на присутствующих и замерли, остановив взгляд на Гризелле.
— Шшкорее, — прошипела змейка, — держите! Шшегодня я вмешшшшто веревки понадобилась! Шейщас я окаменею, а вы тяните!
Ведьма подскочила к змейке и смело взялась за нее, сжав руками у головы, лягушка тоже схватила живую веревку лапами.
— Тяните, — прошипела змея, выпучив от напряжения глаза. Кваква и Гризелла потянули.
— Сил не хватает. — Ведьма оглянулась и заметила удирающего со всех ног отшельника. — Ты куда, там же мальчики, им помощь нужна!
— Вот и помогайте, а меня это не касается!
— Аминат, помоги! — снова крикнула Гризелла. Серебряная веревка до крови врезалась в ладони, ноги скользили, и казалось, сейчас спасатели тоже рухнут вниз.
— Я в ваши дела не хотел лезть, втянули меня, теперь как хотите, так и вытягивайте.
— Там же сын твой! Тентогль!
— Он уже взрослый дяденька, знал, куда лез!
— Трус!!! — вскричала ведьма.
— Я не трус! — Отшельник на минуту остановился. — Это несправедливо!
— Что?
— Только они трое в яме погибнут, или вдобавок еще и мы трое сгинем в ней, есть разница?
— Ты же сильный, мы вытянем! — крикнула лягушка. Ее задние лапы были уже на самом краю провала.
— А вы можете мне дать гарантию, что я туда не свалюсь? — вскричал отшельник. — Что мы спасем их, а не какое-нибудь чудовище подземное, которое парней уже слопало и теперь нас захотело? Вы можете дать мне гарантию?
— Трус! — прошептала ведьма, но старик услышал, несмотря на увеличивающееся расстояние.
— Я не трус, — крикнул он, — я рационал! Я мыслю логически, а согласно логике — погибать за компанию глупо!
И Аминат побежал. Ему захотелось оказаться где-нибудь подальше, там, где тихо и спокойно, где никто не тревожит, не пытается склонить к риску. Где к нему не будут приставать с такими глупостями, как любовь, дружба, взаимовыручка.
— Эх, ты, — прошептала ведьма и заплакала.
— Плюнь на него, — прошипела змейка, — вы продержитесь. И я тоже. Надеюшшшь.
По волшебной змейке кто-то лез. Лягушка квакнула, а Гризелла затаила дыхание. На краю появилась ладонь, потом другая, потом показалась кудрявая светлая макушка.
— Бенедикт! — воскликнула ведьма.
— Он самый, — натужно произнес откуда-то снизу Гуча. — Принимайте! Кто на что упал, а этот конечно же головой вниз рухнул. Он не умеет по-другому. Тащите его, сам он не может — в обмороке.
Кваква посмотрела на Гризеллу, та покрепче перехватила змейку и кивнула:
— Принимай, я выдержу.
Лягушка с трудом разогнула перепончатые лапы и отпустила змейку. Потом бережно, словно ребенка, обхватила Бенедикта и рывком вытащила из пролома. Чингачгук вылез сам и подал руку карабкающемуся следом Самсону.
Старуха все еще держала серебряную змею.
— Гризелла, — отдышавшись, проговорил черт, — отпусти.
— Как «отпусти», а Тентогль?
— Нет его.
Старуха все еще держала серебряную змею.
— Гризелла, — отдышавшись, проговорил черт, — отпусти.
— Как «отпусти», а Тентогль?
— Нет его.
— Сыночек, — прошептала ведьма. Старые ноги ее подкосились, она села на камень и заревела.