— Чего это он не заметил?
— Того, Самсонушка, что он и есть тот самый муж, от которого я не могу отказаться, — пропела старуха. — Да и с заклинанием напутал в придачу.
— Попробуй тут не напутай, — обиделся Аминат, — когда под твоим взглядом руки трясутся!
— Они у тебя от спиртного трясутся, — отвела обвинение Гризелла. — А дальше дело было так — я сижу, жду мужчину своей мечты, этот мошенник руки потирает…
— Но?! — Парни слушали, затаив дыхание — таких подробностей Гризеллиной жизни никто не знал.
— Но ничего не произошло, — закончил за бабку отшельник.
— Как же, — расхохоталась ведьма, — держи карман шире! Оно, конечно, верно, что не получилось, но как! Надоело мне ждать, вышла за порог, а там дите лежит!
— А дальше что было? — почему-то шепотом спросил Самсон.
— Дальше был скандал, — продолжил рассказ о перипетиях семейной жизни мрачный отшельник. — Она визжала, словно молодое порося, которого собрались под нож пустить.
— Почему? — Ангел, хотя и слушал очень внимательно, понимал далеко не все, видимо, мешала наивность, да и недостаток опыта тоже.
— Потому, что если этот дитенок — мужчина моей мечты, то, выходит, он во мне не женщину, а мамку видит! — ответила Гризелла, пронзив отшельника многозначительным взглядом. — А зачем спрашивается, два ребенка?
— Логично, — согласился черт, — одного хватит. И желательно оставить того, что поменьше!
— Да мне ни одного не надо! Я так ему и сказала — как наколдовал, так и воспитывай!
— И что? — Бенедикт даже дыхание затаил, предвкушая развязку.
— И то, что я хлопнула дверью и ушла!
— И ЭТА называет себя женщиной! — подал голос отшельник.
— Не пожалела младенца, бросила дитя на произвол судьбы!
— Которого? Большого или малого? — Гризелла не собиралась сдавать свои позиции без боя.
— Я снова не понял, почему ты ушла? — снова спросил ангел.
— Потому, что надоело мне хлеб железный грызть — рассвирепела ведьма.
— А почему ты его грызла? — не унимался Бенедикт.
— Потому что у него ничего другого не водилось, только сухари столетней давности, вот я и ушла. Плюнула на все и ушла!
— А ребенок? — Бывшего наследника почему-то очень волновал детский вопрос.
— А ребенка этого старый козел мне на следующий день под дверь подкинул, а сам исчез в неизвестном направлении.
— В известном, — попытался оправдаться отшельник, — просто ты меня не искала.
— А должна была? — смеясь, спросил Гуча.
— Конечно, я же ей сына своего оставил!
— Лучше бы ты мне денег оставил, а сын твой знаешь где у меня сидит? В печенках! И в кого он такой? Аминат-то тюфяк и размазня! А Тентогль хитрый, изворотливый и ленивый в придачу ко всему!
— Не тюфяк я, — проворчал Аминат, — а флегматик. А сына ты сама испортила своей жадностью к деньгам! Тьфу…
— Не плюйся, то, что с рождения заложено, никаким воспитанием не перевоспитаешь. — Ведьма поджала тонкие губы и приготовилась дальше обличать бывшего мужа.
— Хватит ругаться, — попытался успокоить супругов Самсон, — а то, что его могли вам подкинуть, как меня, например, вам в голову не приходило?
Отшельник и ведьма умолкли и с таким удивлением посмотрели друг на друга, что стало ясно: эта простая мысль никогда не посещала их седые головы.
— Как сказал бы наш общий знакомый, наследник престола Полухайкин, «в натуре, Мексика»! — заключил черт.
— Да ну вас, — неизвестно почему разозлилась ведьма, — теряю тут с вами время, а у меня дела!
Она оседлала метлу и улетела, только сизый туман заклубился следом. Мужчины пожали плечами и продолжили подъем.
Туман сгущался. Его языки путались под ногами и мешали идти. Черт приказал держаться за руки, чтобы не потеряться. На лестнице, конечно, не заблудишься, но кто его знает…
Туман стал еще плотнее — пробирались сквозь него, словно сквозь вату.
— Что это? — спросил ангел.
— Чужой мир это, — объяснил отшельник, — чужая магия. Раньше, пока заслонка стояла, текла только маленькая струйка, а сейчас она превратилась в полноводную реку. А река эта столько всего несет, что наш мирок захлебнется.
Впереди показался свет.
— Пришли? — Черт вопросительно посмотрел на Амината.
— Думаешь, я знаю? — отозвался старик. — Я той стороны ни разу не был.
Свет становился все ярче и ярче, пока туман всем не пропал. Компания вышла на лестничную площадку.
— Вот те раз! — изумленно воскликнул Самсон. — Мы что же, не поднимались никуда? Это же твоя башня, Аминат!
И точно — вокруг были те же заросшие паутиной стены, ряды сундуков, ларцов и шкатулок вдоль них. Тот же мозаичный замусоренный пол со следами их же недавнего пребывания.
Ангел нагнулся и подобрал с пода длинный чулок с полями и пушистым помпоном.
— О, вторая шапка-невидимка, — удивился он.
Ангел нагнулся и подобрал с пода длинный чулок с полями и пушистым помпоном.
— О, вторая шапка-невидимка, — удивился он.
— Надо же, — в тон ему сказал отшельник, — второй нашелся! Гризелла все ворчала, что я добром раскидываюсь, носки теряю!
— Ты что же, это на ноги надевал? — снова изумился Самсон.
— А куда надо было, на голову, что ли? — Проворчал отшельник.
— Действительно, куда еще можно надеть шапку-невидимку, — хохотнул Гуча, — только на ноги! Ладно, ребята, пришли. Теперь надо выйти отсюда. Раз эта башня — близнец твоей, Аминат, то ты и покажешь, где дверь.