Ангел убрал с лица тину и согнал с головы наглую лягушку. Потом посмотрел на друзей и, проявив вдруг чудеса смекалки, закричал:
— Самсон, что ты сидишь, утро ведь!
— Ну и что? — удивился тот.
— Так ведь ты еще там! — Бенедикт кинулся было к другу, но поскользнулся и упал.
— Ну и что? — Рыжий воришка спросонья не мог понять, о чем идет речь.
— Вот заладил, давай сюда, иначе ты рискуешь!
— Чем?
— Чл… — ангел закашлялся. — Ты рискуешь стать женщиной!
— Кто, я? — Разноцветные глаза наконец открылись.
— Ты, ты! Перейди линию! Скорее, солнце всходит!
— Где? — Самсон окончательно проснулся и, вспомнив о вчерашних событиях, со всех ног кинулся к друзьям. В самый последний момент он перепрыгнул через белую линию, намазанную краской прямо на земле. Первый лучик солнца застал его уже в другом государстве.
Бенедикт поймал вора у самой кромки воды, не дав ему упасть. Самсон с перекошенным от страха лицом спросил:
— Я успел?
— А это бабушка надвое сказала, — съехидничал черт. — Ты как раз в прыжке завис над линией, когда солнце взошло.
— И что?
— Не знаю, — ухмыльнулся Гуча, который просто не мог упустить такой великолепный шанс поиздеваться над пройдохой принцем. — Может, ты уже не принц, а принцесса. Принцесса Самсония, например. Как тебе такое имечко, а?
Самсон покачнулся и побледнел так, что стало видно даже сквозь гаремные румяна. Ноги отказались его держать, и он мешком осел в ту самую грязную водичку, от которой уберег его ангел.
— Да ты не расстраивайся, — продолжал издеваться черт.
— Подумаешь — девкой стал. Это же прекрасно! Мы тебя замуж отдадим. Приданого ты себе столько наворовал, что с руками оторвут!
— А приданое зачем? — удивился ангел.
— А ты таких страшных девок где-нибудь видел? Даже Гризелла, на что уж ведьма, и то посимпатичней будет.
— Может, обойдется? — спросил ангел, который принимал все за чистую монету, а принца жалел от души. — Может, его не задело?
— Что ты! — Черт взмахнул руками, с трудом сдерживая смех. — Задело! Как минимум наполовину девкой стал!
— На которую? — ухитрился выдавить из себя Самсон.
— Ну, судя по тому, что щетина на лице у тебя присутствует, то на нижнюю, — успокоил подопечного черт.
— Ох! — Бенедикт всплеснул руками. — Ничего, Самсонушка, мы тебя вылечим! Мы еще заклинаний почитаем!
— Он почитает, — рассмеялся Гуча, не обращая внимания на полуобморочное состояние принца и слезы ангела. — Он тебе такого начитает!
Самсон наконец обрел способность шевелиться. Он аккуратно оттянул край планов и так же аккуратно пошарил в них рукой. Видимо, все было на месте — глаза несчастного заблестели и, не выдержав такой бури эмоций, принц упал в обморок.
— Чего это он? — испугался Бенедикт. — Умер?
— Не бойся, от счастья не умирают. Помоги мне его из воды вытянуть, захлебнется ведь, — сказал Гуча, переворачивая страдальца на спину. — Вот от этого он точно умрет. Не рыба, чтоб под водой дышать.
— Так ты его, значит, специально ввел в заблуждение! — воскликнул Бенедикт, помогая черту вытаскивать пострадавшего на скользкий бережок. — С целью причинить физический вред в виде обморока и невосполнимый моральный ущерб от сознания собственной неполноценности как особи мужского пола?
— Зануда ты, ангелок, — Гуча аккуратно уложил Самсона на травке и прилег рядом. — Какой такой ущерб, не пойму? Какой вред? Ты посмотри на мою шутку с другой стороны — кто он был раньше? Мальчишка, у которого одна радость в жизни — украсть игрушку поярче! Зато теперь, испытав такое горе, такое потрясение, он счастлив будет всегда!
— Это еще почему?
— От сознания своей мужественности, как ты говоришь. Знаешь, он теперь как по малой нужде захочет сходить, так каждый раз такое счастье будет испытывать! Всю жизнь, между прочим, счастливым будет, независимо от обстоятельств и социального положения. Вот так! — Гуча от души расхохотался.
— Странно.
— Ты о чем?
— Да думаю, как, оказывается, человеку для счастья мало надо — всего лишь сходить пописать.
— В кои-то веки ты прав, ангелок, — сказал черт. — Жаль только, что люди этого не понимают, все смысл в жизни хотят найти.
— И что, находят?
— Находят! Кто в деньгах, кто к власти рвется, а кто-то детей плодит, чтоб след, значит, в веках оставить. Некоторые подвиги совершают славы ради. Каждый по-своему счастье понимает и в соответствии с этим пониманием дурью мается. А для счастья всего-то надо — глоток чистой воды, краюха хлеба, ясное солнышко над головой и, как сказал ты, возможность спокойно пописать. Смотри, принц-то в себя приходит!
Самсон открыл глаза, посмотрел на друзей, растянул губы в глупой ухмылке.
— Ребята как я счастлив! — сказал он и, все еще сомневаясь, опять пошарил в штанах, проверяя, все ли там на месте.
— Я даже не знал, что можно быть таким счастливым!
— Ну, что я тебе говорил? — поддел ангела Гуча. — Давайте-ка, ребятки, найдем лужу почище и смоем с вас это гаремное безобразие!
— Ты про что? — не понял его принц.
— Про косметику, — пояснил черт, — Ваши физиономии точно фонари светятся, а на свет, как известно, кого только не занесет!
Подхватив пожитки, компания направилась на север по протоптанной неведомо кем тропинке.