К обеду вышли на небольшую полянку со странным пнем а центре.
— Ух ты, какой красавец! — в восторге воскликнул ангел и ринулся понюхать сиреневый цветок, напоминавший но форме собачью головку. Цветок покачивался на длинном стебле и источал дурманящий аромат.
— Стой, дурень! — воскликнул отшельник и успел схватить Бенедикта за шиворот до того, как тот ткнулся носом в распахнутый щеточный зев. — Ты что, это же собачья радость! У тебя есть запасной нос или тебе этот надоел? Откусит же!
— Странное название, — промямлил побледневший Бенедикт.
— Ничего странного, потому как наипервейшая собачья радость состоит в том, чтобы укусить любопытного зеваку за пятку.
— Ничего странного, потому как наипервейшая собачья радость состоит в том, чтобы укусить любопытного зеваку за пятку. А если этот болван нос подставит, то любой пес от умиления описается. Я как-то в этот цветочек посохом ткнул, так поганец до самых пальцев деревяшку отжевал. А дерево-то не простое было, из заморского железного дуба точил. А ты нюхать собрался!
— А он все нюхает, — хохотнул Самсон, присаживаясь на пень, — он и носки твои в башне понюхал.
— Да ну вас! — Ангел махнул рукой и прислушался — чудилось: в лесу по-прежнему что-то шлепало. — Слышите?
— Слышим, уже давно слышим, — ответил Гуча. — Кстати, Аминат, ты откуда про цветок знаешь, если ни разу в этом мире не был? Ведь задвижку еще твой дед ставил, значит, ты не мог в детстве бегать по этому лесочку и птичек из рогатки подстреливать. Правильно?
— Правильно, не был, но очень это местечко напоминает Забытые земли, что за Последним Приютом начинаются.
— Точно, — обрадовался рыжий вор. — А я-то все думаю, почему все такое знакомое! Правда, я далеко не заходил, так, с краешку, но… похоже. Очень похоже, только вот этого шлёпанья не наблюдалось. Странные звуки, прямо мороз по коже.
Самсон передернул плечами, достал лук и нащупал в кармане еще одну стрелу. Гуча на всякий случай вытащил кинжал. Волшебное оружие, предчувствуя опасность, зазвенело и превратилось в сверкающий меч. Отшельник перехватил посох и задвинул ангела себе за спину.
Мужчины приготовились грудью встретить и непонятную опасность. Так, на изготовку, простояли они полчаса, потом еще полчаса. Шлепанье не смолкало.
— Они засаду устроили, — прошептал Бенедикт, выглядывая из-за спины отшельника.
— Окружают, — предположил черт.
— Все, не могу больше! Кто бы там ни прятался в кусте он выйдет, и мы ему покажем, что такое на стоящие мужчины! Эй, ты! А ну, выходи!
— Самсон, не нервничай. — Гуча убрал клинок и прислушался — шлепанье стихло, но теперь кто-то тяжело дышал за кустами, окружающими полянку.
— Да я совсем спокоен, — огрызнулся вор, — я как то дерево спокоен! Вы как хотите, а я посмотрю, кто там в кустах сидит!
Рыжий натянул тетиву, чтобы в случае чего пустить стрелу в неведомого агрессора, подкрался к кустарнику и осторожно раздвинул колючие ветки. Трое на полянке затаили дыхание, ожидая, что сейчас выскочит что-нибудь страшно нереальнее, как весь этот мир.
Но ничего не произошло. Вор аккуратно отпустил ветки и, пятясь отошел к друзьям.
— Ну, что там? — спросил черт, с беспокойством вглядываясь и побелевшее лицо друга.
— Ммммм… — промычал Самсон, указывая трясущимся пальцем на шевелящийся кустарник.
— Да, ситуация интересная. — Гуча снова взглянул на Самсона и сам направился к краю поляны.
Так же медленно, как перед этим бывший наследник, он подкрался к зарослям, с опаской раздвинул, посмотрел и, так же пятясь, отошел к затаившим дыхание спутникам.
— Ну что? — спросил его Бенедикт дрожащим от любопытства голосом.
— Ничего, — ответил черт и рассмеялся. — Ничего страшного! Даже напротив, приятная неожиданность!
— Интересно, а почему тогда Самсонушка свое, то есть мое, в смысле, украденное у меня оружие жует? — спросил Аминат и попытался отобрать у бывшего наследника дедушкин лук. Рыжий таки успел перекусить тетиву.
Рыжий таки успел перекусить тетиву. — Вот вредитель, прямо термит какой-то! — возмутился старик, разглядывая испорченную вещь.
— А Самсонушка проклинает тот день, когда он воровать научился. И еще день, когда эта игрушка ему в руки попала, — рассмеялся черт. Он с удовольствием наблюдал, как Рыжий согнул стрелу подковой, потом свернул ее в спираль, потом смял в бесформенный комок. — А еще он обещает, что никогда больше воровать не будет.
Самсон проигнорировал подначку и продолжал мять кусок благородного металла.
Ангел не выдержал, подбежал к кустам, раздвинул ветки и замер — за ними оказалась бурая лягушачья морда. Выпученные счастливые глаза с надеждой вглядывались Бенедикту в лило, маленькая коронка на голове подрагивала, а огромный рот улыбался, зажимая стрелу. Такую же, как та, что была у Рыжего.
Ангел тоже медленно отпустил колючие ветки, чтобы ненароком не поранить земноводное, так же медленно, как его друзья до этого, отошел и в ответ на вопросительный взгляд отшельника сказал:
— Там царевна.
— Лягушка!!! — Самсон наконец обрел дар речи. — Лягушка, чтоб Гризелле провалиться и сгореть в аду синим пламенем во время потопа!!!