— Да никого я не строю, — огрызнулся Рыжий воришка. — Посидел бы на моем месте, понял бы, как это трудно — быть наследником престола! Королем родиться надо, а я цыган!
— Только наполовину, — прыснул Бенедикт, — на вторую половину ты хозяин борделя!
— Попрошу не выражаться! — Августа стукнула кулаком, и по столу пробежала волна, опрокидывая столовые приборы. Бокалы падали, словно кегли, обливая спорщиков липким вином. Шустрые лакеи моментально ликвидировали беспорядок, заменили скатерть и приборы и даже умудрились вывести пятна с одежды пострадавших от монаршего гнева.
Шустрые лакеи моментально ликвидировали беспорядок, заменили скатерть и приборы и даже умудрились вывести пятна с одежды пострадавших от монаршего гнева.
— Прекратить базар! — В голосе Полухайкина зазвенела сталь. — Разборки, как я понял, идут крутые.
— Куда уж круче, — согласился Самсон. В силу криминального прошлого он понимал жаргонные словечки Альберта без перевода. Нутром чувствовал смысл блатных выражений. — Я десять лет пытался найти заклинание, но зря. Красную книжку сто раз перелистал — бесполезно. И кто мог подумать, что простые стишки так подействуют!
— Я тоже этого не знал, — вступил в разговор Бенедикт, — хотя мог бы и догадаться. Книжка-то из башни Амината, в узелке с волшебными вещами лежала. Я еще тогда, десять лет назад все исправил бы, да не знал — как. А потом закрутился — то одно, то другое!
— Итак, соседки нуждаются в мужиках, и нуждаются они в них из-за тебя! — Полухайкин изящным королевским жестом ткнул ангела в грудь кулаком — тот чудом удержался на стуле. — Вот ты им этих мужиков и обеспечишь. Или сам всю страну обслуживать будешь, в натуре!
— У него не получится! — прыснул Самсон, заметив, как заблестели глаза виновника инцидента.
— Это еще почему? — удивился Бенедикт и обиженно засопел.
— А у тебя натуры столько нет, — ответил Рыжий и расхохотался. — Да и дядюшка, опять-таки, не переживет!
— Отвлеклись, братки, — остановил треп новый наследник. — А с мальчишкой что случилось? Как, говорите, его зовут?
— Аполлоном, в честь папы, — ответила королева.
— Не понял. — Альберт почесал бритый затылок. — Не, все равно не понял! Если папу Аполлоном зовут, то чего эта телка к чернявому привязалась? Он же, типа, Гуча?
— Это у него псевдоним такой — Аполлон Бельведерский, — пояснил Бенедикт и рассмеялся, вспомнив апартаменты черта и статую у двери.
— Это как же полностью будет? — Полухайкин снова почесал затылок. Про Аполлона он смутно помнил, хотя школу заканчивал уже в колонии, но увязать все с Гучей не мог.
— А полностью — Чингачгук, — с удовольствием произнес ангел.
— В натуре, Мексика… там тоже индейцы были!
Столицу покинули поздно вечером. Королева распорядилась собрать мальчиков в дорогу и даже всплакнула — как бы то им было, а Самсон десять дет был ее сыном! Отпускать непутевого ей было почему-то жалко. Полухайкин остался с Августой, хотя рвался пуститься в приключения с новыми друзьями. Королева наотрез отказалась расстаться с сыном прежде, чем тот подарит ей внука. А еще лучше двоих или троих. Альберт Иванович попытался возразить, но замолчал, получив от мамы затрещину.
Лагерь Непобедимой располагался там, где когда-то была стоянка цыган. Солдаты сновали меж палаток, тянуло дымком, слышались отрывистые команды.
У мирно журчащего ручейка сидел мрачный, словно грозовая туча, черт. Рядом пристроилась счастливая Брунгильда.
— Ну и как в роли папочки?
— Плохо, ангелок. — Гуча впервые не отреагировал на подначку друга. — Мальчишку месяц не могут найти. Все его только что видели, но где — не могут сказать. Брунгильда все Иномирье прочесала, но без толку!
— Да не волнуйся ты так, — попытался утешить друга Самсон. — Я этого чертенка знаю — он нигде не пропадет! Вы бы подождали его искать, глядишь, приведут домой и денег еще приплатят.
— А деньга зачем? — удивился ангел.
— А чтобы назад взяли, — рассмеялся Рыжий вор.
— Спасибо, утешил, — вздохнула Непобедимая и вдруг заплакала.
— Не плачь, Брунечка. — Гуча прижал Брунгилъду к груди и поцеловал кудрявую макушку. — Найдем мы твоего сына! И потом, что волноваться, сама же говорила, что он у тебя одним ударом голову дракону сносит.
— У нас, — уточнила Брунгильда и отвесила черту пощечину. Семнадцатую за этот день.
— Женщины, — философски заметил тот и пожал плечами, не обращая внимания на ехидные физиономии друзей.
Напобедимая всхлипнула и, внезапно разозлившись, командирским голосом отчеканила:
— Он еще ребенок! Маленький, между прочим! Да хоть весь мир переверни, а Аполлошу найди!!!
Гуча поморщился — ему очень не нравилось, как назвали ребенка, а Бенедикт, заметив это, не удержался, снова подковырнул друга:
— А что, хорошее имя, в рамках семейной традиции. Аполлон Чингачгукович звучит не хуже, чем Чингачгук Эфроимович. Ты бы встряхнулся, что ли?
— Действительно, что это я раскис? — Гуча встал размял затекшие ноги и посмотрел на юг. — До границы с Фрезией рукой подать. Там, если я не ошибаюсь, нас встретят!
Гуча не ошибся. Или почти не ошибся, потому что до встречи с таксистами идти пришлось довольно долго. Брунгильда проводила их только до границы и оставила около прерывистой белой линии, что отделяла сырые болота от жарких песков. Дальше друзья отправились пешком, а солдаты под предводительством Непобедимой повернули домой, в Крепость.