Семнадцать лет назад ему предстояло получить премию за досрочно выполненную работу и потом провести отпуск в одном ну очень интересном месте. Что греха таить, премию он заслужил не совсем честно — дал кому следовало на лапу и, узнав план предстоящей работы, быстренько соблазнял, обманул, в общем, сделал все, чтобы главные герои какого-то там мира не встретились и прожили несчастливую жизнь друг без друга.
Душа шла и радовалась, и, может быть, впервые в жизни Гуче захотелось поделиться этой, звеневшей внутри радостью. Или выплеснуть ее как-то иначе. Ну просто распирала она его!
Коридор был пуст, а искушение велико. И Гуча решился. Цокая копытами по мраморным ступеням, он подпрыгнул раз, другой. Потом, радостно рассмеявшись, подкинул вверх красную папку с важными документами. Потом оседлал перила и съехал вниз, вопя во все горло. Потом почувствовал, что влип…
Влип во что-то инородное и очень противное его натуре. Во что-то хлюпающее и копошащееся.
Организм вдруг взбунтовался и стал выдавать странную информацию. Точнее, информация была нормальной, но поступала необычным образом и почему-то дублировалась. Гуча не мог тогда понять, что он видел, слышал, чувствовал.
Глаза смотрели одновременно вперед и назад, один точно находился под коленкой, другой моргал где-то на спине, третий (третий?!) удобно расположился на локте, но, кажется, был еще и четвертый. Нечто, нахально вломившееся в его тело, дергалось, хлопало крыльями и так отчаянно вертелось, что Гуче не удалось не только разъединиться, но и просто успокоиться, потому что его собрат по несчастью испытывал отчаяние и стыд.
Все это кончилось тем, что копошащийся комок сбил с ног почтенного беса — непосредственного Гучина начальника.
— Все, — прошипел начальник, пытаясь приладить на место отломленный при столкновении рог, — все! Мое терпение кончилось! Можешь проститься и с премией, и с отпуском тоже!
— За что? — просипел Гуча, пытаясь оторвать от себя идиота, который умудрился телепортироваться на занятое место.
— За неуважение к начальству, — ответил бес и гордо удалился.
— Придурок, — шепотком выругался несостоявшийся отпускник.
— Брань идет вразрез с принятыми этическими нормами, — прозвенело в одной на двоих голове.
— Знаешь, где я эти нормы видел! Отцепись от меня! Увидит кто, такой конфуз получится — насмешек не оберешься!
К счастью, вокруг было пусто, иначе многоруко-многоногое существо с грязно-серыми крыльями, хвостом, рогами и нимбом непременно привлекло бы толпу любопытных.
— Недотепа, — ворчал черт, освобождаясь от ангела. — Поиск свободного пространства проводится автоматически — этому в младенчестве учат!
— Помню, только мне не везет, как бы я ни рассчитывал, — едва не, плакал виновник. — Я даже решил на перила телепортироваться, чтобы только случайно не столкнуться с кем-нибудь.
— Не ной, птичка склеротичная, лучше скажи, как убыток возместишь!
— Какой?
— Он еще спрашивает! Меня премии лишили, а он спрашивает! А кто, скажи на милость, бесу рог крылом отломил?
— Я.
— Правильно. — Гуча привел в порядок одежду и подобрал красную папку. — Значит, премию мне тоже ты выплатишь.
— Логично, — согласился ангел и добавил: — Дядюшка заплатит.
— Значит, премию мне тоже ты выплатишь.
— Логично, — согласился ангел и добавил: — Дядюшка заплатит. Поворчит немного и заплатит — он всегда так делает.
— А как зовут такого выгодного дядюшку? — спросил Гуча, разглядывая чудака, который на несколько минут стал его сиамским близнецом.
Неуклюжий блондин был тощ, неопрятен и очень расстроен. В огромных голубых глазах блестели слезы, а белые локоны, казалось, никогда не встречались с расческой. Он так мало походил на ангела, что даже пара пыльных крыльев и съехавший набок нимб не убеждали в этом.
И это символ святости и чистоты! Ха!
Вон, у Большого Босса ни сестер, ни братьев нет, а племянник имеется. Откуда, спрашивается, взялся? Непорочное зачатие?
— Так кто же твой дядя?
— Большой Босс.
— Господи… — выдохнул черт, бледнея.
Дело в том, что ангел Бенедикт, он же племянник Большого Босса, был самым невезучим существом в Энергомире. Не ангел, а концентрированная неприятность! Все знали, что встретить Бенедикта с утра — к мелким неприятностям, в полдень — к понижению в должности, а вечером — к скандалу с тещей. И чем ближе подойдешь к нему, тем больше проблем.
Гуча подумал о том, чем грозит ТАКОЕ( !) близкое знакомство, и похолодел. Если бы он тогда знал…
— Если бы я тогда знал…
— Простоте, пожалуйста, что я на вас упал, — пролепетал Бенедикт, прервав воспоминания черта. — Я забыл, что у меня больше нет крыльев. — Бывший ангел отыскал посох и узел и неуклюже, как-то боком подвинулся к огню, сел напротив Гучи и, заискивающе глядя ему в глаза, снова прошептал: — Извините, пожалуйста.
— Птичка-переросток Ворона! — кипел праведным гневом черт. — Ты хоть понял, что натворил?
— Я же не специально. — Бенедикт чуть не плакал.
Он прекрасно помнил тот случай с телепортацией. Семнадцать лет прошло, а забыть не получается. С кем-нибудь другим вспыльчивый черт затеял бы драку, а ему даже не нагрубил — так поспешно ретировался, что не заметил, как перепутал папки с документами.