— Ой, а что они там делают? — спросила она, с тревогой посмотрев на качающийся на рессорах экипаж.
— Не знаю, — прикинулся я наивным мальчиком, — наверное, балуются. Холодно стоять на месте, давай пройдемся, заодно посмотрим, что это за деревня.
Маша покосилась на кибитку, из которой раздавались странные звуки, ничем не похожие на членораздельную речь и согласилась. Я взял ее под руку, и мы пошли вперед по белой, еще не разъезженной дороге.
— Как красиво, — сказала княжна. — Когда смотришь на наш величественный ландшафт, удивляешься, как некоторые люди, любуясь таким совершенством, могут совершать скверные поступки!
Фраза у нее получилась книжной и немного высокопарной, но кругом и, правда, была такая величественная красота, что я не мог с ней не согласиться.
— Думаю, они просто не смотрят по сторонам, — ответил я. — Тем более что у каждого свое представлении о красоте.
Мы миновали застывший в безмолвии сосновый лес и увидели заснеженные крыши деревенских изб. Деревенька казалась сказочной. Была она совсем крохотной и тянулась она змейкой, повторяя двойной изгиб дороги.
— Почему здесь такая извилистая дорога? — спросила Маша, как и я, отметив эту странность.
— Наверное, просто, повторяет изгиб реки, — предположил я. — Вон идет какой-то человек, сейчас у него и спросим.
— Странно, что он здесь делает в такое позднее время?
Вообще-то еще было совсем не поздно, часов девять вечера, но, тем не менее, не совсем подходящее время для прогулок за сельской околицей.
— Кажется это не мужик, — добавила она, замедляя шаг. — Что ему здесь нужно так поздно?
Я на всякий случай тронул рукой рукоять сабли и засунутый за пояс пистолет и крепче прижал к своему боку руку девушки.
Действительно встречный человек выбрал странное время и место для прогулки.
Между тем он приблизился и мы смогли его рассмотреть. То, что это не крестьянин стало видно совершенно отчетливо. Одет он был в длиннополую шубу, голову покрывала мохнатая меховая шапка.
— Наверное, какой-нибудь проезжий купец, — по платью определила княжна.
— Боюсь, ты ошибаешься, кажется это наш давешний исчезнувший знакомый, — тихо сказал я.
— Это тот чиновник из имения Кологривовых? Кажется, его зовут Сергеем Петровичем? Интересно, что он тут делает. Он ведь говорил, что наше имение сгорело, и его туда отправили на следствие…
О смерти родителей она, как и прежде, не помянула ни одним словом. Мне место прогулки несимпатичного типа показалось очень интересным. Я для себя уже связал его с князем Урусовым и то, что Сергей Петрович оказался здесь меня не удивило.
— Точно, он! — тихо сказала Маша, когда между нами осталось метров двадцать.
— Ну, теперь держись! — прошептал я. — Это посланец твоего брата.
— Кого я вижу, княжна, господин Крылов, какими судьбами! — воскликнул старый знакомец своим неопределенным голосом.
Мы с Машей не ответили на приветствие, ждали что Сергей Петрович скажет еще.
— Я вижу, вы мне совсем не рады, — он улыбнулся. В лунном свете блеснули его зубы, но скрытых под надвинутой на лоб шапкой глаз я не увидел, и улыбка больше напомнила оскал.
В лунном свете блеснули его зубы, но скрытых под надвинутой на лоб шапкой глаз я не увидел, и улыбка больше напомнила оскал. Впрочем, у людей его типа даже сильные страсти почему-то всегда выглядят стертыми и ничтожными.
— Вы прошлой ночью так внезапно исчезли, — ответил я за нас обоих, — что мы сочли себя оскорбленными.
— Прошлой ночью! — засмеялся он. — А признайтесь, я вам всем доставил много удовольствия. Редко кому выпадает счастье умереть от любви!
— Пусть вас это не беспокоит, никто в доме не умер, все благополучно завершилось, так же как и началось, — ответил я такой же двусмысленностью.
— Правда?! — кажется, искренне удивился он. — А вы меня не морочите?
— Ну, мы же, как видите, живы, — вмешалась в разговор княжна.
Сергей Петрович укоризненно покачал головой:
— И это, поверьте, вовсе зря. Знаете ли, вам было бы много лучше уже оказаться на том свете, чем оставаться на этом. Правда, в рай вы, княжна, попасть не сможете, вас туда смертные грехи не пустят, но иногда оказаться в аду бывает много приятнее чем оставаться на земле.
То, что он сказал, было одновременно и оскорблением и угрозой, и я почувствовал, как напряглась Машина рука. Я крепко прижал ее к своему боку, прося успокоиться и не обращать ни на что внимания. Стараясь сбить чиновника, или кто там он был на самом деле, с насмешливого тона я спросил:
— А вы, любезнейший, куда рассчитываете попасть после смерти?
— О, я об этом еще не думал, мне смерть в ближайшее время никак не грозит, — ответил он с усмешкой, но без прежнего пыла.
— Вы вот так считаете? Но, кто же из нас знает свою судьбу? — опять подала голос Урусова. — Вдруг господин Крылов на вас рассердится и убьет?
— Меня? Этот господин? — рассмеялся на этот раз вполне искренне Сергей Петрович. — Вы меня смешите княжна. Это никак не может произойти!
— Почему вы так думаете? — спросил я.
— Чем же вы меня можете убить и, главное, как?
— Могу застрелить, в крайнем случае, зарубить! Или вы кощей бессмертный?
— Нет, я не бессмертный, — уже явно куражась, сказал он, — так же как и вы. Только я могу себе позволить вас убить, а вы меня не можете!