— Будет тебе прибедняться, — не выдержав его ханжеской кротости, сказал я, а княжна, как прежде, молчала.
— Когда разберетесь с Иваном… — продолжил он.
— Что сделаем с Иваном? — не поняла девушка.
— Покончим, — опять в один голос объяснили мы.
— Все рассказать не могу, уже не остается времени.
— Все рассказать не могу, уже не остается времени. Из леса вы попадете в Троицк, — сказал уже только он. — Там, все поймете на месте.
— Камень, надеюсь, работает? — спросил я, имея в виду «генератор времени» в старинной усадьбе под городом Троицком, замаскированным под могильную плиту. Садясь на этот камень, можно было перемещаться во времени.
— О нем даже не думай, он перемещает только вперед, в будущее.
— Тогда как я попаду в прошлое?
— Это не твоя забота, — торопливо сказал он, словно, куда-то в сторону, — пока вы болтали, вышло время, мне нужно уходить.
— Погоди, расскажи толком, что нам делать дальше?
— Может быть, тебе еще подробную инструкцию написать, — торопливо пробормотал он, — по инструкции неинтересно жить. Все, исчезаю, и пусть Маша не перебарщивает с левитацией.
— С чем? С какой еще левитацией? — переспросил я, но ответа не услышал.
— Я не поняла, что он сказал, что такое леви?…
— Левитация, — машинально договорил я. — Это что-то вроде полетов во сне и наяву. Ты умеешь летать?
— Я? — испугано переспросила она. — С чего ты взял?!
— Ни с чего, это не я сказал.
— А как получилось, что ты сам с собой разговариваешь через дверь? — вдруг спросила она.
Я понял, что пришло время поговорить начистоту. Однако сначала я вышел из бани посмотреть, что испугало «гостя», и отчего он так неожиданно исчез.
Я огляделся.
Небо и звезды закрыли тучи, кажется и, правда, собирался идти снег. Кругом было тихо, не лаяли даже собаки. Я глубоко вдохнул морозный воздух, взял с перил массивный компас в медной оправе и вернулся к княжне.
— Кажется, все спокойно, — ответил я на ее невысказанный вопрос. — Сейчас разожгу лучину, и поговорим.
— Не нужно зажигать свет, — попросила она. — Давай посидим в темноте.
Я не стал спорить, ощупью нашел лавку и сел.
— Маша, я не совсем тот человек, за которого себя выдаю, — сообщил я.
— Знаю, — спокойно сказала она, — я давно догадалась. Откуда худородному дворянчику знать о карбонариях? Да и одежда у тебя необычная, не наша.
Замечание о худородности, мне не понравилось, хотя в сравнении с ее старинной фамилией и родословной это и соответствовало действительности.
— Ну и кто я, по-твоему, такой?
— Не знаю, но точно не русский.
Урусовой, как потомку Ордынского князя Едигея Мангита, любимого военноначальника Тамерлана, самое дело, было рассуждать о моих корнях.
— Не русский, почему ты как думаешь?
— Ты неправильно говоришь, многих твоих слов я никогда не слышала и не понимаю. Я заметила, что ты даже толком не знаешь французского языка.
— Это действительно убийственный довод, — согласился я. — Какой же русский без совершенного французского, это нонсенс.
— А. я что говорю! — обрадовалась она. — Разве можно так сказать: «убийственный довод», ты хоть сам себя понимаешь?
— Понимаю, и твои правнуки тоже будут меня понимать. Я, Маша, попал сюда из будущего. А человек, с которым мы разговаривали, тоже был я. Понимаешь, он еще раньше знал, что на нас нападут в этом селе, и что мы с тобой будем сегодня ночевать в этой бане.
Понимаешь, он еще раньше знал, что на нас нападут в этом селе, и что мы с тобой будем сегодня ночевать в этой бане. И специально пришел предупредить, как нам спастись от твоего брата.
Выдав весь этот бред, я замолчал, понимая, что сейчас так заморочу бедной девушке голову, что она вообще перестанет понимать на каком она свете. Однако Маша вдруг сказала:
— Это-то, положим, я поняла. Ты толком скажи, откуда ты взялся?
— Откуда? Говорю же — из будущего…
Девушка повернулась ко мне лицом. Я этого не мог видеть в темноте, но почему-то почувствовал.
— Далось тебе меня морочить! Сознался бы, откуда к нам приехал и все дела. Клянусь, я тебя никогда не выдам, ни под пыткой, ни на исповеди!
Я подумал, что она права, не стоит грузить ее тем, в чем и сам не очень разбираюсь, временными теориями. Однако сразу я не смог придумать за кого себя выдать. В голову пришли «папский легат», и «агент влияния», но я решил, не рисковать и выдал точное место своего рождения.
— Хорошо, только это между нами, я приехал с острова Мадагаскар.
— Ну, вот, так бы сразу и сказал, — почему-то успокоилась она. — И как у вас там?
— Сказочно! Кругом Индийский океан и сплошные малагасийцы. И еще у нас там живет райские птицы и лемуры!
— А зачем ты приехал сюда?
— Мне было предсказание поехать в далекую северную страну и встреть там прекрасную девушку.
— Правда? — тихо спросила она.
— Святая правда, а по пути я заехал в Италию и стал карбонарием.
— А почему ты в карете надо мной смеялся? — подозрительно, спросила она.
С «карбонарием» я, кажется, переборщил. Пришлось выкручиваться.
— Потому, что мы, карбонарии, совсем по-другому одеваемся. Почему у тебя на шляпе нет красной ленты? И где отделка на плаще? Какая ты после этого, — я замялся, не зная, какое у карбонария может быть женское окончание, и ляпнул первое, что пришло в голову, — каробонарка?