— Кто там?
— Это я, — ответил тот же человек, — в смысле, я это ты.
У меня слегка поехала крыша. Голос был незнакомый, но интонации очень напоминали мою собственную манеру говорить.
— Интересно, — сказал я, — почему тогда я тебя не узнаю по голосу?
— Идиот, потому что никогда не слышишь себя со стороны! Кончай придуриваться!
Вот это уже было больше похоже на мою манеру изъясняться. Однако я еще сомневался.
— А как ты меня сумел здесь найти?
— Ты что шутишь? Я, то есть ты, в смысле мы, я, слушай, ты меня совсем запутал! Раз ты сейчас в этой чертовой бане, то значит, я тоже в ней был! Я тебя тут караулю целую неделю!
Я подумал и нашел в его словах противоречие:
— Если ты знаешь, когда я здесь буду, зачем так долго ждешь?
— Балда, затем чтобы не пропустить! А если бы меня по пути задержали?!
— Ладно, согласен, — сказал я, не очень обидевшись на грубый эпитет, — тогда почему ты не разрешаешь мне выйти?
— Потому! Откуда мне знать, что случится, если мы встретимся? А если взорвемся или разлетимся на атомы? Я и так пошел на слишком большой риск, у меня против тебя защита, как на атомной электростанции.
— Ну, ты даешь, — сказал я, — тоже мне, физик теоретик! Хоть взглянуть, что ты придумал, можно?
— Ты еще попроси показать, как выглядишь со стороны!
— Хорошо, уговорил, — согласился я. — А что, собственно, случилось?
— Для нас ничего хорошего, — мрачно сообщило «альтер эго», — этот гребанный Урусов оказался гением, который совместился со злодейством. Александр Сергеевич оказался большим оптимистом.
— Что Пушкин говорил, о гении и злодействе, я и без тебя знаю, давай про князя, — прервал я сам себя.
— Он маньяк! — сообщил голос из-за дверей.
— В курсе, — подтвердил я из бани.
— И каким-то образом может превращать людей черт-те во что, — продолжил я снаружи.
— Так с возницей все было на самом деле?
— Не знаю. Знаю другое, теперь он возьмется за вас с Машей.
— Вот гад! Просто какой-то братец Иванушка с сестрицей Аленушкой! И чего ему нужно?
— Псих, хочет стать властелином мира, а Маша ему почему-то мешает! Причем это вполне серьезно. Ну, а мы попались на пути, и он ни перед чем не остановится.
— Он мне уже хвастался, — подтвердил я.
— Помню, когда мы гуляли в парке. Тогда я, в смысле мы, ему не поверили.
Мы оба замолчали.
— Думаешь, это серьезно?
— Более чем. Он может внушить людям что захочет, и они превращаются в зомби.
Выполняют любые его приказания. Сегодня нас, то есть вас, обстреляли по его приказу. Хорошо еще, что он приказал своим зомби только убить тех, кто сидит в кибитке, и забыл о кучере. Поэтому мы и спаслись.
— И что нам теперь делать? — спросил я.
— За этим я и пришел, знаешь, как было сложно вернуться из Троицка и потом добраться сюда?! Кругом черт-те что делается, французы бродят толпами грабят местных жителей, то их ловят партизаны и тоже грабят. Не война, а сплошной бардак!
— Представляю!
— Теперь, слушай и запоминай. Маша, ты тоже иди сюда, все равно ведь не спишь, а подслушиваешь.
— Неправда, я сплю, — откликнулась княжна, — вернее, только сейчас проснулась. А почему ты сам с собой разговариваешь?
— Ладно, подойди, — сказал я, тот, который находился внутри бани, — это тебя касается в первую очередь.
Девушка встала и неслышно подошла, я услышал рядом ее легкое дыхание.
— Теперь слушайте, — сказал голос снаружи. — Как только начнет рассветать, собирайтесь и уходите в лес.
— А зачем?.. — начала спрашивать княжна, но мы в один голос, велели ей замолчать.
— Я тебе потом все объясню, — сказали мы на два голоса, она ойкнула и замолчала.
— Пойдете строго на восток, — заговорил мой наружный голос, — я вам тут, на перилах оставляю компас. Еще будете ориентироваться по зарубкам на деревьях. Я насек топором стрелки. Главное не проспите, ненадолго утром пойдет снег и заметет ваши следы. По насечкам найдете избушку лесника. Я там приготовил много провизии, вам ее хватит, можете не экономить. Деньги и порох с пулями спрятаны на застрехе. Все запомнил? Повтори!
— Да иди ты, — возмутился я. — Ну и что мы будем делать в лесу?
— Ждать пока князь Иван вас не найдет и попытается трансформировать, в смысле во что-нибудь превратить. Тогда Маша его убьет.
— Я убью? — испугалась девушка.
— Ты, — сказал я будущий, — кроме тебя с ним никто не сможет справиться. Только тебе для этого, — голос за дверями замялся, потом смущенно кашлянул и замолчал.
— И что мне для этого нужно сделать? — тихо спросила княжна.
За дверями долго молчали, я даже начал опасаться, что мы ничего больше не услышим. Наконец что-то все-таки получилось.
— Тебе, Маша, придется прервать родственную связь с братом. Понимаешь, женщина, когда выходит замуж, и вступает в новые, как бы это сказать, отношения, связи…
— Ясно, — сказал я, — я тебя понял, как-нибудь ради такого святого дела…
— А я не поняла, — призналась княжна. — Как это прервать родственную связь? Отречься от брата? Так я и так давно от Ивана отреклась.
— Не только отречься, — сказали мы, смутились, и замолчали.
Маша больше ничего не спросила.
— Ладно, надеюсь, вы все правильно поняли, — сказал голос, — я вам завидую. У вас все в будущем, а у меня, увы, в прошлом.