— Ты должен отвезти меня на этом шлюпе к пароходу сегодня же. Согласен?
— Может быть… — Матео красноречиво повел плечом.
Миссис Конант достала из ящика несколько монет и протянула ему.
— Подведи шлюп в бухту за мысом, к югу от города, — приказала она, —
собери матросов и будь готов отплыть в шесть часов. Через полчаса приготовь
в патио тележку с соломой. Ты отвезешь на шлюп мой сундук. Потом получишь
еще. Ну, быстрее.
Матео удалился, впервые за много лет не волоча ноги.
— Анджела! — вскричала миссис Конант в лихорадочном возбуждении. —
Помоги мне уложиться. Я уезжаю. Тащи сундук. Сначала платья. Пошевеливайся
же! Сперва эти черные. Быстрее.
С самого начала она ни минуты не колебалась. Ее решение было твердым и
окончательным. Ее дверь открылась, и через эту дверь ворвался мир. Любовь ее
к Мэрриему не уменьшилась, но стала теперь чем-то нереальным и безнадежным.
Видения их будущего, которое недавно казалось столь блаженным, исчезли. Она
пыталась убедить себя, что отрекается только ради Мэрриема. Теперь, когда с
нее снят ее крест — по крайней мере формально, — не слишком ли тяжко ему
будет нести свой? Если она не покинет его, разница между ними будет
медленно, но верно омрачать и подтачивать их счастье. Так она убеждала себя,
а все это время в ее ушах едва заметно, но настойчиво, как гул отдаленных
машин, звучали тихие голоса — еле слышные голоса мира, чей манящий зов,
когда они сольются в хор, проникает сквозь самую толстую дверь.
Один раз за время сборов на нее пал легкий отсвет мечты о лотосе. Левой
рукой она прижала к сердцу портрет Мэрриема, а правой швырнула в сундук
туфли.
В шесть часов Матео вернулся и сообщил, что шлюп готов. Вдвоем с братом
они поставили сундук на тележку, закутали соломой и отвезли к месту посадки,
а оттуда в лодке переправили на шлюп. Затем Матео вернулся за дальнейшими
распоряжениями.
Миссис Конант была готова. Она расплатилась с Анджелой и нетерпеливо
ждала метиса. На ней был длинный широкий пыльник из черного шелка, который
она обычно надевала, отправляясь на прогулку, если вечер был прохладен, и
маленькая круглая шляпа с накинутой сверху кружевной мантильей абрикосового
цвета.
Короткие сумерки быстро сменились мраком. Матео вел ее по темным,
заросшим травой улицам к мысу, за которым стоял на якоре шлюп. Повернув за
угол, они заметили в трех кварталах справа туманное сияние керосиновых ламп
в отеле «Orilla del Mar». Миссис Конант остановилась, ее глаза наполнились
слезами.
— Я должна, я должна увидеть его еще раз перед отъездом, — пробормотала
она, ломая руки.
Но она и теперь не колебалась в своем решении. Мгновенно она сочинила
план, как поговорить с ним и все же уехать без его ведома. Она пройдет мимо
отеля, попросит кого-нибудь вызвать Мэрриема, поболтает с ним о каких-нибудь
пустяках, и когда они расстанутся, он по-прежнему будет думать, что они
встретятся в семь часов у нее.
Она отколола шляпу, дала ее Матео и приказала:
— Держи ее и жди здесь, пока я не вернусь.
Закутав голову мантильей, как она обычно делала, гуляя после захода
солнца, миссис Конант направилась прямо в «Орилла дель Map».
На веранде белела толстая фигура дядюшки Панчо. Она обрадовалась,
увидев, что он один.
— Дядюшка Панчо, — сказала она с очаровательной улыбкой. — Не будете ли
вы так добры попросить мистера Мэрриема спуститься сюда на минутку? Я хочу
поговорить с ним.
Дядюшка Панчо поклонился с грацией циркового слона.
— Buenas tardes (8), сеньора Конант, — произнес он с учтивостью истого
кабаллеро и продолжал смущенно: — Но разве сеньора не знает, что сеньор
Мэррием сегодня в три часа отплыл на «Пахаро» в Панаму?
———————————————————
1) — Прозвище сэра Генриха Перси, забияки и задиры, в драме Шекспира
«Генрих IV».
2) — Берег моря (испанск.).
3) — Актер, прославился исполнением роли графа Монте-Кристо.
4) — Очки (испанск.).
5) — Добрый день (испанск.).
6) — В гостиницу, номер шесть, на улице Буэнас Грациас (испанск.).
7) — Почта (испанск.).
8) — Добрый вечер (испанск.).
Вопрос высоты над уровнем моря
Перевод О. Холмской
Однажды зимой оперная труппа театра «Альказар» из Нового Орлеана, в
надежде поправить свои обстоятельства, совершала турне по Мексиканскому,
Центрально- и Южноамериканскому побережью. Предприятие это оказалось весьма
удачным. Впечатлительные испано-американцы, большие любители музыки, всюду
осыпали артистов долларами и оглушали их криками «vivas!» Антрепренер
раздобрел телом и умягчился духом. Только неподходящий климат помешал ему
возложить на себя видимый знак своего благополучия — меховое пальто со
шнурами, наружными петлями и обшитыми суташом пуговицами. От полноты чувств
он чуть было даже не повысил жалованье актерам, но вовремя опомнился и
могучим усилием воли победил порыв к столь бесприбыльному выражению радости.
Самый большой успех гастролеры имели в Макуто, на побережье Венесуэлы.
Представьте себе Кони-Айленд, переведенный на испанский язык, и вы поймете,
что такое Макуто. Модный сезон продолжается от ноября до марта. Из
Ла-Гвейры, Каракаса, Валенсии и других городов внутри страны стекаются сюда
все, кто хочет повеселиться. К их услугам разнообразные развлечения —
купанье в море, фиесты, бои быков, сплетни. И все эти люди одержимы страстью
к музыке, которую оркестры, Играющие — один на площади, другой на взморье,
могут только разбередить, но не насытить. Понятно, что прибытие оперной
труппы было встречено с восторгом.
Знаменитый Гусман Бланке, президент и диктатор Венесуэлы, вместе со
своим двором проводил зимний сезон в Макуто.