Коловращение

И его лицо мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную
жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на
минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного
дома.
В самом деле, Бобу не суждено было двинуться с места. Раздался
выстрел вероломного друга, и негодующим эхим ответили ем у каменные стены
ущелья. А невольный сообщник злодея — Боливар — быстро унес прочь
последнего из шайки, ограбившей «Вечерний экспресс», — коню не пришлось
нести двойной груз.
Но когда Акула Додсон скакал по лесу, деревья перед ним словно
застлало туманом, револьвер в правой руке стал изогнутой ручкой дубового
кресла, обивка седла была какая-то странная, и, открыв глаза, он увидел,
что ноги его упираются не в стремена, а в письменный стол мореного дуба.

Так вот я и говорю, что Додсон, глава маклерской конторы Додсон и
Деккер, Уолл-стрит, открыл глаза. Рядом с креслом стоял доверенный клерк
Пибоди, не решаясь заговорить. Под окном глухо грохотали колеса,
усыпительно жужжал электрический вентилятор.
— Кхм! Пибоди, — моргая, сказал Додсон. — Я, кажется, уснул. Видел
любопытнейший сон. В чем дело, Пибоди?
— Мистер Уильямс от «Треси и Уильямс» ждет вас, сэр. Он пришел
рассчитаться за Икс, Игрек, Зет. Он попался с ними, сэр, если припомните.
— Да, помню. А какая на них расценка сегодня?
— Один восемьдесят пять, сэр,
— Ну вот и рассчитайтесь с ним по этой цене.
— Простите, сэр, — сказал Пибоди, волнуясь, — я говорил с Уильямсом.
Он ваш старый друг, мистер Додсон, а ведь вы скупили все Икс, Игрек, Зет.
Мне кажется, вы могли бы, то есть… Может быть, вы не помните, что он
продал их вам по девяносто восемь. Если он будет рассчитываться по
теперешней цене, он должен будет лишиться всего капитала и продать свой
дом.
Лицо Додсона мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную
жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на
минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного
дома.
— Пусть платит один восемдесят пять, — сказал Додсон. — Боливару не
снести двоих.

Сделка

Перевод под ред. М. Лорие

Непристойнее всего в адвокатской конторе Янси Гори был сам Гори,
развалившийся в своем скрипучем старом кресле. Маленькая убогая контора,
выстроенная из красного кирпича, выходила прямо на улицу, главную улицу
города Бэтела.
Бэтел приютился у подножия Синего хребта. Над городом горы громоздились
до самого неба. Далеко внизу мутная желтая Катоба поблескивала на дне унылой
долины.

Далеко внизу мутная желтая Катоба поблескивала на дне унылой
долины.
Был самый душный час июньского дня. Бэтел дремал в тени, не дающей
прохлады. Торговля замерла. Было так тихо, что Гори, полулежа в кресле,
отчетливо слышал стук фишек в зале суда, где «шайка судейских» играла в
покер. От настежь открытой задней двери конторы утоптанная тропинка
извивалась по травке к зданию суда. Прогулки по этой тропинке стоили Гори
всего, что у него было за душой, — сначала наследства в несколько тысяч
долларов, потом старинной родовой усадьбы и, наконец, последних остатков
самоуважения и человеческого достоинства. Судейские обобрали его до нитки.
Незадачливый игрок стал пьяницей и паразитом; он дожил до того дня, когда
люди, ограбившие его, отказали ему в месте за карточным столом. Его «слово»
больше не принималось. Ежедневная партия в покер составлялась без него; ему
же предоставили жалкую роль зрителя. Шериф, секретарь округа, разбитной
помощник шерифа, веселый прокурор и человек с бескровным лицом, явившийся
«из долины», сидели вокруг стола, а остриженной овце давался молчаливый
совет — постараться снова обрасти шерстью.
Этот остракизм скоро наскучил Гори, и он отправился восвояси, нетвердо
ступая по злосчастной тропинке и что-то бормоча себе под нос. Глотнув
маисовой водки из полуштофа, стоявшего под столом, он бросился в кресло и в
какой-то пьяной апатии стал глядеть на горы, тонувшие в летнем тумане.
Маленькое белое пятно вдали, на склоне Черного Джека, была Лорел, деревня,
близ которой он родился и вырос. Здесь также родилась кровная вражда между
Гори и Колтренами. Теперь не осталось в живых ни одного прямого потомка рода
Гори, кроме этой ощипанной и опаленной птицы печали. В роде Колтренов тоже
остался всего один представитель мужского пола: полковник Эбнер Колтрен,
человек с весом и положением, член законодательного собрания штата,
сверстник отца Гори. Вендетта была обычного в этой местности типа; она
оставила за собой кровавый след ненависти, обид и убийств.
Но Янси Гори думал не о вендеттах. Его отуманенный мозг безнадежно
бился над проблемой — как существовать дальше, не отказываясь от привычных
пороков. Последнее время старые друзья его семьи заботились о том, чтобы у
него было что есть и где спать, но покупать ему виски они не желали, а ему
необходимо было виски. Его адвокатская практика заглохла; уже два года ему
не поручали ни одного дела. Он погряз в долгах, стал нахлебником, и если не
упал еще ниже, то только потому, что не подвернулся удобный случай. Сыграть
бы еще один раз, говорил он себе, один только раз — и он наверняка
отыграется; но ему нечего было продать, а кредит его давно истощился.
Он не мог не улыбнуться даже сейчас при воспоминании о человеке,
которому он полгода назад продал старую усадьбу семьи Гори. «Оттуда», с гор,
прибыли два необычайно странных существа — некто Пайк Гарви и его супруга.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33