— Только попрошу без оскорблений, — возмутился драматург. — Это творческое переосмысление известного сюжета. Шекспир, между прочим, тоже его позаимствовал из итальянских хроник.
— Не буду я травиться, — заявил Аполлон. — С какой стати.
— Нет, вы на него посмотрите, — взвился Морава. — Он не будет травиться. Это, по-вашему, любовь, мужики! Это чувство! Вот она нынешняя молодежь. Любимая девушка у него умерла, а ему хоть бы хны, жрет черную икру ложками и в ус не дует.
— Так она ведь живая! — в свою очередь рассердился Аполлон. — С какой стати я должен травиться. Это вы ее заколдовали.
Это вы ее заколдовали.
— Правильно, Ваня, — неожиданно легко согласился с Аполлоном Морава, — хотя заколдовали ее не мы, а злая волшебница Светлана.
— Это я злая?! — грозно восстала со своего места богиня Макошь.
— Невозможно работать, — развел руками драматург. — Хорошо, пусть будет добрая волшебница Светлана, которая заколдовала прекрасную Джульетту, в смысле Марью Моревну, дабы спасти ее от преследований зловещего монстра Вия, он же бог Велес, он же рыцарь-разбойник де Руж.
— Этот поворот сюжета мне нравится, — ухмыльнулся Аполлон.
— Мне тоже, — согласилась со Светозаром коварная Макошь.
Мне этот с позволения сказать поворот не нравился вовсе, но я промолчал, поскольку не хотел нагнетать и без того напряженную ситуацию за столом.
— Этот злодей Вий бесчестит девушек по чем зря, — продолжал заливаться соловьем Морава, — и бросает их с детьми, не платя алименты.
— Клевета, — не выдержал я наглого оговора. — Кого это я обесчестил и кого бросил?
— Меня бросил, — нагло заявил Аполлон, — а мою мать обесчестил.
— Вот! — аж подпрыгнул присевший было к столу драматург. — Гениальный поворот сюжета.
— Шекспир отдыхает, — насмешливо заметил Ключевский. И тут же был определен расходившимся Моравой в пособники главного злодея и монстра-оборотня средней руки.
— Зрители рыдают, — продолжал ораторствовать впавший в экстаз Морава.
— А зло торжествует, — прозвучал за нашими спинами знакомый женский голос. Мы обернулись словно по команде и с интересом уставились на незваную гостью, которая заявилась ко мне во дворец в самый напряженный момент действа. Анастасия Зимина, она же богиня Артемида, она же графиня де Вильруа стояла в окружении вооруженных до зубов вакханок и липовых эльфов и скалила в нашу сторону белоснежные зубы патентованной хищницы. По правую руку от нее располагался Гаркушин, он же Гераклус, он же Гракх, сбежавший с поля боя, а по левую — Антуан де Шаузель, из-за спины которого выглядывал сир Франсуа де Мелазон.
— Только я тебя умоляю, Настя, — бросился к ней навстречу Ираклий, — давай обойдемся без грома и молний. Ты погубишь мой спектакль.
— И поставлю в твоих декорациях свой, — надменно заявила Артемида, после чего ткнула наманикюренным пальцем в мою сторону: — Убей его, Аполлон!
Жест был воистину царский, но почему-то не произвел на господина Гиперборейского никакого впечатления.
— Зачем? — спросил он, не прекращая трапезы. — Он же отдал мне Машку. Правда, она пока в гробу.
— Вот, — торжественно указал пальцем на Аполлона драматург, — истинный артист, понимающий толк в искусстве. А ты Анастасия меня просто разочаровываешь. Злодей папа у нас уже раскаялся и пообещал заплатить алименты, правда, ему еще предстоит посыпать голову пеплом в финале. Вакханок мы переделаем в муз. В конце концов, Аполлону нужна подтанцовка. Не может же он у нас все время находится в одиночестве, пока его невеста спит в хрустальном саркофаге. Эльфов так и оставим эльфами, только отберем у них оружие. А Анастасию сделаем их королевой. Это она укажет Ромео путь к гробу любимой девушки.
— Не слушай их, Аполлон, они хотят тебя погубить, как погубили твою мать, — вскричала неугомонная Артемида и взмахом руки бросила на нас своих вооруженных до зубов эльфов.
Мне пришлось таки встать из-за стола и произнести свое заветное «Мкрткртрчак», после чего сверкнула молния, грянул гром, и все стоявшие на ногах гости попадали на пол за исключением меня, Аполлона Гиперборейского и занятого творческим поиском Ираклия Моравы.
— Очень хорошо, — кивнул головой Морава. — Реплику Артемиды мы, пожалуй, оставим, гром и молнию тоже. А вот исполнитель роли отца ни к черту не годится. Ты как думаешь тезка?
— Слабоват, — кивнул головой Аполлон.
— Введем на эту роль Ключевского. Все-таки для того, чтобы сыграть чистосердечное раскаяние большой талант требуется.
— Главное, чтобы зритель поверил, — сказал Аполлон.
— Именно, — возликовал Морава. — Магия театра, она хорошей подготовки требует.
Честно говоря, мне не совсем понятно было, чего хочет добиться драматург, ставя этот дурацкий спектакль. В конце концов, нам сейчас было не до развлечений. Требовалось в короткий срок решить задачу спасения нашей цивилизации, которую Аполлон Гиперборейский мог погубить одним мановением руки.
— Ну, это еще бабушка надвое сказала, — не согласился со мной Морава. — А потом, причем здесь рука. У нас о любви речь идет, а не рукоприкладстве. И вообще, чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь, Чарнота?
— Ерундой, — мрачно сказал Василий, целивший в толпу эльфов и служебного пистолета.