— Итак? — задал я извечный вопрос генерала Сокольского, пристально глядя на побелевшего Агапида. — Будем запираться, милейший, или сознаваться?
— Но я же ни в чем не виноват, — пискнул Агапид.
— Это никто иной, как сподвижник Влада Дракулы и Анастасии Зиминой, коварный искуситель безвинного Сенечки Кирилл Фролов. — торжественно произнес Марк Ключевский, взмахом руки указывая на приунывшего подсудимого.
— Вот ведь скотина, — злобно выдохнул начальник моего генштаба маршал Крафт.
Вацлава Карловича можно было понять. Агапида члены тайного общества поклонников Мерлина числили своим агентом. Но этот тип не только не оправдал их надежд в Катадже, но и в конечно счете скрылся с их глаз в неизвестном направлении, прихватив кое-какие важные документы. Масоны искали его по всему миру, а он преспокойно жил в нашем городе под фамилией Фролова.
— Говори, урод! — полковник Сеня зло пнул бывшего подельника носком ботинка в голень. — Я по твоей милости едва не стал вампиром.
— А что я такого сделал? Пришли, схватили, повязали, поволокли не знамо куда. Где я?
— В Караганде, — вежливо пояснил Ключевский. — Может, его обуть в испанские сапоги?
— Я бы посадил его на кол, — мрачно изрек воевода Сур.
— С колом мы всегда успеем, — запротестовал я. — А господин Агапид просто собирается с мыслями и через десять секунд он начнет давать показания.
— Вне всякого сомнения, — заторопился Агапид. — Зачем же ждать десять секунд. Я готов рассказать все, что знаю.
— Вы знакомы с Анастасией Зиминой?
— Конечно. Это она сбила меня с истинного пути, Вацлав Карлович. Я перед вами как на духу. Влюбился как мальчишка. Бросил все, знаете ли. Семью, работу и с головой окунулся в чувство. Ну кто же знал, что она ведьма.
— Ты под дурачка не коси, Ящер, — попросил Ключевский. — Уж тебе ли не знать, где ведьма, а где невинное создание.
— Прошу учесть, что Ящером я стал под давлением обстоятельств, а также при попустительстве, а точнее по приказу масонов из общества почитателей Мерлина.
— С масонами разберемся, — попридержал я Агапида. — А с господином Поклюйским вы не знакомы?
— Прямо не знаю, что сказать…
— А ты говори правду, — по простецки рубанул Серапион Павлинович. — Пили мы вместе у Бегункова.
— Точно, — всплеснул руками липовый Фролов.
— Как же это я мог забыть! Серапион Павлинович, дорогой, сколько лет, сколько зим.
— Неделю назад виделись, — сердито буркнул Поклюйский.
— Извините, запамятовал. Волнуюсь.
— Значит, с Бегунковым Леонидом Семеновичем вы знакомы?
— Шапочно. Кто он, а кто я…
— Врет, — оборвал излияния Агапида Поклюйский. — Он его доверенное лицо. Сам мне прошлый раз говорил.
— Прихвастнул. С кем не бывает. Первый раз попал в компанию значительных людей, вот голова и закружилась. Я ведь хвораю, господа. У меня шизофрения. Сказались, видимо, годы проведенные в шкуре гигантской рептилии. Все-таки это большое потрясение для организма и психики. Я могу и справку показать.
— Справку прокурору покажешь, — злобно ощерился Ключевский. — А у нас здесь суд инквизиции: раз признался в оборотничестве — на костер.
— Но позвольте! Что же вы не предупредили. Я думал, что нахожусь в обществе цивилизованных людей. А потом, монсеньор Доминго ведь, кажется, помер?
— Его заменил монсеньор Паулино де Каприо. Еще тот живодер. Вся Апландия трепещет при одном только упоминании его имени.
Агапид побелел еще больше и испуганно сглотнул слюну. Не верить нам, у него оснований не было. Он, видимо, знал, что мы с Марком обжились в средневековье и обросли там не только семьями, но и связями. А замок Рус по большому счету мало отличался от подобных же сооружений не склонных к милосердию средних веков.
— Фамилия Гаркушин вам ничего не говорит, Агапид?
— Ну, как же, Валерий Валентинович. Крупный ученый. Доктор не помню каких наук.
— Гаркушина и я знаю, — сказал Серапион Павлинович, — встречались несколько раз у Бегункова. Он действительно недавно защитил диссертацию по древней истории. Я у него консультировался по поводу музыкальных инструментов. Хотелось придать выступлениям Аполлона соответствующих колорит.
— Он вам помог?
— Безусловно. И даже предложил сценарий, который потом нам удалось реализовать с участием режиссера Пинчука. Конечно, делалось все в спешке, без проработки деталей, но, по-моему, шоу получилось неплохим.
— Представление получилось просто замечательным, — подтвердил я, — а главное, близким к жизненным реалиям.
— Не понял, — честно признался Поклюйский.
— Это неважно, Серапион Павлинович, — махнул я рукой. — Зато меня понял, Кирилл Фролов. Я ведь прав, Агапид?
— В некотором роде, — заюлил бывший Ящер.
— Это ведь Гаркушин помог вам убить моего отца?
Агапид растерянно огляделся по сторонам, но, не встретив поблизости ни одного сочувственного лица, обреченно вздохнул:
— Да. Нас свел Якун. Собственно, Гераклус и проделал всю грязную работу. Это он подсыпал в пищу своим соратникам яд. Когда мы ворвались во дворец, они уже были мертвы. Сначала я думал, что этот тип работает на меня, но потом понял, что у него свои цели.
— Гаркушин работал на монсеньора Доминго?
— Нет, он уже тогда работал на Бегункова. Кажется, он на него работал еще до того, как встретился с вашим отцом, господин Чарнота.