— Я собираюсь навестить нашего хорошего знакомого, волота Имира. Думаю, что этот визит не будет бесполезным.
В горной крепости волота мне однажды уже довелось побывать, так что я почти не сомневался, что попаду с помощью магической силы именно туда, куда надо. И в своих расчетах я не ошибся. Через секунду я обнаружил, что стою на каменной плите посреди битком набитого гоблинами двора, а по сторонам от меня возвышаются гигантские стены, сложенные из огромных камней, поросших зеленым мхом. Меня обнаружили почти сразу и тут же окружили потным кольцом поросших густым волосом тел. С гоблинами мне уже приходилось иметь дело, и впечатления от знакомства с ними у меня остались самые приятные. Ребята они хоть и грубоватые, но вполне надежные.
— Только без рук, — прикрикнул я на расшалившихся неандертальцев. — Я старый знакомый волота Имира, видите меня к нему.
Галдеж поднялся невообразимый, но в этом стаде не шибко умных парней нашелся все-таки вожак, заинтересовавшийся моими словами.
— Имя? — вперил он в меня глубоко запавшие под узкий лобик маленькие глазки.
— Царевич Вадимир сын Аталава.
— Пошли, — кротко бросил вожак, перебрасывая тяжелую палицу из правой руки в левую и раздвигая плечом собравшуюся толпу.
Волот Имир пребывал в меланхолии. Я опознал его сразу, да и трудно было ошибиться по поводу этой махины в четыре метра ростом. Царь гоблинов сидел за столом, положив перед собой толстенные руки с солидными кулачищами и смотрел на меня грустными глазами. Огромная голова его была перевязана окровавленной тряпкой. Когда-то белая рубаха была порвана в нескольких местах. Судя по всему, волот Имир лично принимал участие в битве и понес в ней немалый урон.
— Голова, это пустяки, — вздохнул он, — ногу эти гады мне повредили, вот в чем проблема, изгой.
К немалому моему удивлению, волот меня не забыл и даже пошутил по поводу нашего предыдущего разговора:
— Теперь ты убедился, кто из нас примат, а кто белый лебедь.
— Сейчас меня больше интересует, кто такой Баал и что из себя представляет его войско.
— Располагайся, — кивнул Имир на лавку, стоявшую напротив. — Я хорошо помню прошлое, атлант, иногда я могу заглянуть далеко в будущее, но, увы, я не всегда вижу, что творится у меня под носом.
— Этот недостаток свойственен многим просвещенным правителям, — попробовал я утешить волота, но он лишь рукой махнул в ответ.
— Я слышал, что ты стал богом, атлант?
— Чернобогом, — уточнил я существенное.
— Когда-то мне довелось пить вино с твоим делом. Умнейший был бог, но, к сожалению, из атлантов. Попадись мне та птица, из яйца которой вы вылупились, я бы отвернул ей голову собственными руками.
— Но ведь тебя обидели не атланты, а варвары, — попробовал я оправдаться.
— А кто породил варваров, Чернобог? Или ты думаешь, что это сделали мы, приматы? Или наша праматерь Великая Обезьяна?
Честно говоря, я не знал, что ответить на эти вопросы, а потому и промолчал, боясь попасть впросак. Зал, в котором проходила наша с волотом беседа, подавлял меня своими габаритами. Стол тоже был сооружен не под мои размеры, так что мне приходилось не сидеть, а стоять на лавке. Словом, я чувствовал себя не в своей тарелке и уже подумывал о том, чтобы метаморфизировать до своего божественно-волосатого состояния, но боялся, что такое превращение гостя может напугать если не самого волота, то его подручных, которые в немалом числе собрались в зале, дабы послушать, о чем говорит отец родной с заезжим иностранцем.
— Мои дети, — сделал широкий жест в их сторону волот Имир, но к столу достойных отпрысков почему-то не пригласил. — Нормальные потомки Великой обезьяны. Умом, правда, не блещут, но ведь не монстры же какие-нибудь, вроде тех, что настряпали ваши предки.
— Значит, варваров создали атланты?
— А ты что, первый раз об этом слышишь, Вадимир сын Аталава?
— Ты видимо запамятовал досточтимый волот, что я прожил на свете всего лишь тридцать лет, и моя память короче твоей на целое тысячелетие.
— Это верно, — кивнул головой волот. — Зато твой дедушка Велес был в курсе. Атланты все время пытались изменить свою природу, как будто им мало было того, что дала им Великая Мать Лебедь. Я ведь тебе говорил, что атланты вылупились из яйца?
— Говорил, — охотно подтвердил я.
— Скорлупа этого яйца до сих пор валяется у подножья горы Обгорелой. Так вот твои предки, Чернобог, не захотели быть птенцами Матери Лебеди, а захотели иметь других отцов и других матерей. И даже преуспели в этом. Ты ведь тоже оборотень, Вадимир сын Аталава.
— Само собой. Я же аристократ по рождению.
— Аристократ! — волот Имир смачно плюнул на пол. — Слышали, дети мои. Вот оно проклятие атлантов. Не изменяйте матери своей Обезьяне, ибо вас постигнет участь атлантов и гипербореев навсегда потерявших свое лицо.
— Так ты считаешь, что варвары — это атланты не сумевшие вернуться в человеческое обличье?
— А я тебе о чем толкую битый час. Нельзя безнаказанно измываться над своей природой. Вот и получились в результате ни люди, ни звери, а отродья, не признающие законов ни человеческих, ни природных. И расплодились эти отродья по всей Багровой долине, тесня несчастных гоблинов в предгорья, где бесплодная земля не позволяет им прокормиться. Мои дети вымирают сотнями тысяч, не в силах противостоять чудовищным монстрам. А виноваты в этом вы, атланты. Разве вы, дети мои, посягали на чужие земли?