То, что сказала она, я не расслышала, а вот ответ Алекса, казалось, предназначался для всех.
— Думаю, что он сам сейчас все тебе расскажет.
Идущий впереди князь и Самуайгр остановились на границе сумрака, словно не решаясь шагнуть на раскрашенный светом от разгоревшегося пламени бассейна пол.
Самуайгр покосился на замершего рядом Берфеллага и проникновенно начал:
— Приветствую тебя, наследница Бриллиантов.
— Угу, еще спроси, как добрались и не тряхнуло ли в переходе! — Васиэль, оставив меня за спинами демонов, первым шагнул в освещенный круг.
— А ты что тут делаешь? — Алекс перестал улыбаться, разглядывая ангела, невозмутимо запечатлевшего на руке девицы приветственный поцелуй.
— Здороваюсь. Не видишь?
— Вижу. Где Брилл?
— Неисповедимы пути Господни! — Изобразив мировую скорбь, Васиэль возвел очи горе.
— Да здесь она. Здесь! — не выдержал князь, обернулся и, сцапав меня за руку, выудил из-за спины. — Кажется, это рок! Проклятье! Неужели всегда наследницы королевской крови Бриллиант будут лишать нас рассудка, поселять в сердце боль и исчезать, не дав и шанса?
Толкнув меня к подоспевшему Алексу, он стремительно прошагал к рыжеволосой и недолго думая стиснул ее в объятиях.
— Но как?! Почему? — Алекс крепко ухватил меня за плечи и, заглянув в глаза, притянул к себе. — Что произошло?
— Это моя вина, — развел руками Васиэль, тут же оказавшись рядом. — Не смог убедить архангелов не изменять ей память, вот и пришлось бежать.
— Но твой шанс? — Алекс даже обернулся. — Твои архангельские крылышки?
— Пусть летают! — отмахнулся ангелок. — К тому же, если Томочка останется здесь, может, и мне переквалифицироваться в рыцари смерти?
— Только такого рыцаря смерти нам и не хватало! — К нам подошел Берфеллаг, не переставая обнимать льнувшую к нему девушку.
— Скорее ты станешь привратником! — обрадовал его Самуайгр. — Отдам тебе место в Совете Бриллиантов и управление городской тюрьмой. А сам домой! В Крак- шер!
— Эх, какая-никакая, а все-таки перспективка! — Вздохнув, Васиэль развел руками и вдруг задорно мне подмигнул. — Заодно и за Томочкой пригляжу. Привык уже, знаете ли!
— Думаю, что я лучше справлюсь с этой задачей, — усмехнулся Алекс. — Глаз от нее не отведу.
Васиэль вдруг как-то странно порозовел, махнул рукой и смущенно уткнулся взглядом в пол.
— Делай что должно…
— И пусть будет как будет? — Раздавшийся позади добродушный бас заставил нас дружно развернуться.
От двери к нам шел невысокий, кряжистый, закутанный в плащ мужчина.
— Искатель истины?! Здесь? — Самуайгр настороженно встопорщил броню сотней маленьких щупалец. — Что-то от этих небожителей уже никакого житья не стало! Что тебе нужно?
— Не тревожься, страж, я всего лишь шел мимо и услышал ваш разговор. Кстати, у меня есть неоконченное дело к двум из вас. И если князь Сапфир и королева Бриллиант позволят, то я ненадолго прерву вашу беседу. — С каждым шагом его лицо, скрытое тенью капюшона, открывалось, освещаясь бликами огня, пока я с удивлением и радостью не узнала в незнакомце Люберия.
Все тот же бурый от пыли плащ, грубо выструганный посох и все то же благодушное лицо уставшего от жизни странствующего мудреца. Старика, а не Высшего архангела Лазури.
Впрочем, такой его облик мне был ближе и приятнее.
— Люберий, так рада тебя видеть! — не выдержала я и, освобождаясь от объятий Алекса, шагнула к нему навстречу.
— Я тоже рад вновь увидеть тебя, девочка. — Улыбка озарила его изрезанное морщинами лицо.
— Высший архангел? — Вереций словно слепой вгляделся в его лицо и разочарованно качнул головой. — Охотно верю, что это ты. Теперь для меня, как и для всех демонов, твое лицо лишь сгусток тумана под темной тканью капюшона.
— О! Верно. Об этой мелочи я и забыл. — Люберий, казалось, ничего не сделал, но на лицах Алекса и князя Сапфир засияли улыбки узнавания.
— Так лучше. — Вереций коротко поклонился. — И что за дела привели тебя к нам?
— Дела? Да. Дела… — Бродяга задумчиво подергал себя за бороду и обернулся к помалкивающему за нашими спинами Васиэлю. — Ну? Что ты там стоишь? Выходи.
— Зачем? — тихо поинтересовался ангел. — Пусть я недостоин быть в рядах крылатых, но миссию выполню до конца. Я остаюсь!
— Ты неисправим! — Люберий подошел к нему ближе. — Все та же манерность! А сколько пафоса!
— Тем более! — буркнул Васиэль, обиженно разглядывая каменные плиты пола. — Раз уж неисправим, то сам Всеблагой так велит!
— И как же Всеблагой тебе велит? Стать перебежчиком? — Странник усмехнулся. — Ну уж не-эт! Я не позволю своему лучшему архангелу навсегда покинуть Лазурь! Когда я забрал у тебя пост хранителя Справедливости, многие из Правления вздохнули свободно. Еще бы! Ты не спускал им ни малейшей несправедливости ни в отношении смертных, ни демонов, ни небожителей. Но… гордыня — мерзкое качество, поражающее сердца самых рьяных и честолюбивых. Ты всегда мне нравился, Васиэль!
— Я заметил. Особенно когда вылетел из хранителей Справедливости и отправился занимать очередь на души.
— А ты не задумывался, почему все это время твое место оставалось вакантным?
— Не могли найти козла отпущения?
— Ждал тебя, мальчик. Ты думаешь, почему я лишил тебя архангельских крыльев и, разжаловав в простые ангелы, отправил терпеть несправедливость? С головой окунул в то, что ты ненавидишь и с чем всегда боролся?